#Все о теннисе
Что ждет Евразийский экономический союз?
Zakon.kz
Что ждет Евразийский экономический союз?
С 1
января 2015 года вступает в силу договор о Евразийском экономическом союзе, и
тема сильных и слабых сторон евразийской интеграции становится все острее. Тем более
с учетом санкций и экономических проблем, которые есть у одного из участников
союза - России, сообщает Кapital.kz.
В минувшую пятницу в связи с этим прошла дискуссия в Think Tank Club Aspandau. Основным докладчиком на встрече выступил председатель совета директоров Raimbek Group Раимбек Баталов. Бизнесмен активно участвует в мероприятиях при Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), а продукция его компании представлена на рынке ЕАЭС, поэтому Баталову есть, что рассказать о сильных и слабых сторонах евразийской экономической интеграции.
«Что касается плюсов, то они очевидны. Раньше, до ТС, продукция нашей компании не могла попасть на российский рынок. Российская сторона могла найти любые причины, вплоть до фитосанитарных, чтобы не пускать нас на рынок. Сейчас мы есть на российском рынке. В целом в перспективе, конечно, рынок в 170 млн. человек очень интересен», - говорит Раимбек Баталов.
Одна из главных проблем, которая до сих пор не урегулирована, - это вопрос транзита некоторой продукции из ЕС, которая находится под российскими санкциями. «Мы не научились еще внутри союза цивилизованно решать проблемы и вопросы. В России плохое администрирование. Например, из Беларуси везут товар, на которой наложены санкции, на российской границе его без разбору тормозят. Но почему страдают нормальные импортеры, которые ждут сырья, к примеру? Улучшайте администрирование, есть система управления рисками. Почему нас тормозят? Мы видим, как Россия защищает свой рынок, вопреки процедурам, которые существуют в рамках ТС», - сетует предприниматель.
Санкционная война России и Запада влияет на Казахстан не только в этом направлении. Экономический обозреватель Денис Кривошеев, выступавший после Раимбека Баталова, отметил, что в связи с санкциями и потерей рынков Россия начинает, по некоторым направлениям, все активнее ориентироваться на рынки, которые имеют значение для Казахстана. «Россию отрезают от традиционных рынков сбыта. Сейчас мы видим изменение позиций по сырью, в частности, я бы отметил пшеницу. Иран и Туркмения становятся основными интересами России в этом смысле, а наши бизнесмены будут тесниться. Мир для нас сужается», - отметил эксперт.
Раимбек Баталов также прокомментировал вопрос конкурентоспособности бизнеса стран - участниц ЕАЭС. У казахстанских производителей, говорит бизнесмен, есть шансы конкурировать с российскими. Но, напоминает эксперт, шансы эти неравны. «Российские товары были на нашем рынке и до ТС. Их стало больше. Равнозначны ли мы? Нет. По соку, скажу на знакомом мне примере, у россиян была доля 15%, сейчас 34%. Конечно, мы вышли на российский рынок, но нас все равно не сравнить. Мы еще не отдали наш внутренний казахстанский рынок, но отдаем потихоньку», - резюмировал Раимбек Баталов.
Ничего удивительного в этом нет, считает Денис Кривошеев. «Казахстан до вхождения в ТС мог администрировать свое производство за счет закрытия границ по тем или иным направлениям, сейчас мы этого не можем. Российские предприятия строились с потенциалом рынка 30-40 млн. Наши предприятия строились в лучшем случае исходя из половины населения Казахстана. Нам, чтобы начать экспортировать, необходимо все заново отстраивать. Российским же заводам достаточно выйти в три смены, чтобы завалить нас товарами», - подчеркнул эксперт.
Впрочем, как считает политолог Андрей Чеботарев, создание ЕАЭС обусловлено в первую очередь интересами элит в области природных ресурсов, нефти в первую очередь. «Мне кажется, что интерес больше сырьевой. С этой точки зрения, можно сказать, что ЕАЭС, и так созданный форсированно, по-настоящему заработает только в 2025 году. Потому что элиты Казахстана и Беларуси в первую очередь интересует общий рынок нефти и нефтепродуктов. Но это большой срок, мы не знаем, что может произойти за это время. Тем более мы, политологи, сейчас часто говорим о транзите власти. Я думаю, это главный риск для интеграции», - отметил политолог.
