А.Избаиров: В трагический для нации момент турецкое общество показало единство и сплоченность

- Я согласен с тем, что такая ситуация в турецком обществе зрела уже давно, но в данном случае могу сказать, что как раз в ночь с 15 на 16 июля все общество Турции смогло показать свое единство и сплоченность, демонстрируя всему миру способность выстоять против различного рода угроз, исходящих не только извне, но и изнутри государства. И по существу, героизм местных турков, которые не щадя своей жизни, легли под идущие танки, говорит о многом.

Во-первых, это показало, что серединная сила общества, всегда готовая выступить за стабильность, за сохранение непреходящих ценностей государственности, является доминирующей. Особенно важным для граждан Турции стало спасение власти легитимно избранного президента Эрдогана. Вот этот констатирующий факт я увидел во время посещения Стамбула в этом году, когда после терактов в Анкаре общество единым фронтом смогло выступить против терроризма. Тогда теракт не расколол общество, а наоборот, заставил его сплотиться вокруг идеи осуждения чудовищных проявлений терроризма и насилия, захлестнувших весь мир.

Эта акция протеста произошла после пятничного намаза, когда все верующие по завершении жума-намза, вышли на мирное шествие с плакатами и лозунгами, осуждающими терроризм и насилие. Здесь, конечно, слеует отметить тот факт, что пятничная хутба имама мечети стала основным идеологическим катализатором данной акции, то есть она шла в правильном русле.

Аналогичную ситуацию мы увидели в Египте во время «арабской весны», когда различные внешние факторы вовсю раскачивали лодку стабильности, но серединные силы египетского общества, несмотря на саму драматичность такой ситуации, сумели удержать ситуацию под своим контролем, до конца оставаясь на своих неизменных позициях.

Во-вторых, турецкое общество по сравнению с такими странами как Сирия, Ливия за все эти годы смогло созреть и сколотиться как монолитная нация. Все эти факторы в своей совокупности стали важными для сохранения стабильности в государстве. Так, например, несмотря на то, что за все время правления президент Эрдоган стремился максимально ограничить права военных во вмешательстве в дела политики, все же основная часть военных во время попытки государственного переворота выступила на стороне Эрдогана, т.е. для многих военных ценности государственности оказались превыше личных амбиций. Поэтому еще раз следует отметить то, что в тот трагический момент для нации, турецкое общество показало образцовый пример поведения. Очевидным свидетельством тому стало и то, что в субботу вечером по призыву премьера Бинали Йылдырыма на улицы турецких городов вышли все сторонники действующей власти.

- Делая вывод по этим трагическим, но судьбоносным для жизни турецкой нации событиям, можно определенно сказать следующее: Эрдоган тактически выиграл борьбу, брошенный противниками его власти, сумев быстро стабилизировать ситуацию в стране. Но сможет ли он выиграть и стратегически, покажет время. В любом случае все зависит от дальнейшей политики Эрдогана по нахождению политического и конструктивного диалога с политическими силами Турции. Неудачный военный переворот дал возможность Эрдогану развязать себе руки по усилению вертикали власти, ставшей определенной необходимостью, но здесь важно то, чтобы эта необходимость не перешла грани допустимого. Эрдоган не должен забывать, что главным орудием его политики остается полное доверие к нему со стороны общества.

- Пока идет расследование, выводы преждевременны, тем более, что Фетхуллах Гюлен объявил о своей непричастности к теракту в Турции. Также нет оснований опасаться предвзятости турецких правоохранительных органов. Сейчас можно задуматься о том, кому это выгодно. Очевидно, что активная и самостоятельная политика Эрдогана по многим спектрам внешней и внутренней политики не устраивает уже многих внешних игроков и публичные акции, связанные с международными интересами, в Стамбуле не редкость. Но так или иначе, любая подготовка к силовому давлению всегда предполагает комплекс мер по внутренней дестабилизации и международной изоляции объекта - то, что мы увидели - и если в обществе недостает широкой антиправительственной поддержки, то в ход могут пойти диверсии, теракты, что также имело место быть.

Но если и это не срабатывает, то предпринимаются прямые попытки по устранению первого лица и смене режима правления в государстве в форме государственного переворота или революционной смены. Именно поэтому первой мишенью для нанесения удара мятежники определили летнюю резиденцию Эрдогана в средиземноморском Мармарисе. Очевидно, все эти сценарии в Турции не сработали.

В последнем случае была попытка использовать кемалистов, которые всегда были очень сильны в вооруженных силах Турции и всегда позиционировали себя в качестве защитников наследия Ататюрка, выступающих за светский путь развития Турции. В условиях усиления роли ислама в обществе при Эрдогане, попытку переворота нужно рассматривать, как стремление внешних сил переформатировать и изменить политическое поле Турции.

Кроме того, то, что во время попытки переворота всплыло имя ярого политического противника, богослова Фетхуллаха Гюлена и то, что на стороне Эрдогана в основном встала религиозная часть общества говорит о том, что сегодня религиозный фактор в международной политике становится одним из решающих и этого игнорировать нельзя. Поэтому нам при изучении религиозной ситуации необходим взвешенный анализ, а не руководство различного рода стереотипами. Мы должны четко знать, какие силы руководствуются в своей идеологии хуруджом (выходом против правителя), такфиром (обвинением в неверии) и способствуют политизации ислама.

Попытка переворота в Турции раскрыла несколько очень значимых моментов.

Во-первых, как я уже сказал, народ Турции показал полную лояльность в отношении своего президента и встал на его защиту. С религиозной точки зрения, народ придерживался шаритского принципа подчинения правителю.

Во-вторых, часть военных показала себя фактором риска для легитимной власти. С религиозной точки зрения, эти мятежники являются хариджитами, то есть вышедшими против законной власти. В Казахстане их аналогами являются такфириты (теракт в Актобе). Как и украинский вопрос, стамбульский путч разделил общество на два лагеря. Одни симпатизировали побеждённым мятежникам, сожалея, что Турция навсегда утратила шанс возврата в государство образца Ататюрка. Другие праздновали победу Эрдогана, ставя ему в плюс успехи в экономическом росте Турции и возврате народа к традиционным исламским ценностям.

В-третьих, турецкое общество на сегодняшний день смогло созреть и сколотиться как монолитная нация, в результате чего появилась та серединная сила, которая всегда готова выступить за стабильность и сохранение институтов государственности.

- Теракт в Ницце стал лишним доказательством несостоятельности ИГИЛ как исламского самообразования. ИГИЛ, поспешившее взять на себя ответственность за теракт, серьёзно оконфузилось и показало всему миру, что ИГИЛ это всего лишь чей-то медиа-проект, направленный против репутации мусульман всего мира.

Оказалось, что террорист (Мохаммед Лахуаиж Булель) при жизни был наркоманом и потреблял свинину и это никак не вписывается в образ адепта ИГИЛ. Об этом изданию Daily Mail сказал его шурин Валид Хаму: "Он не был религиозным. Он не ходил в мечеть, не молился, не соблюдал Рамадан. Он пил алкоголь, ел свинину и употреблял наркотики. Все это запрещено исламом. Он не был мусульманином – он был дерьмом. Он бил жену, мою двоюродную сестру". Этим действием ИГИЛ ещё раз доказал, что не может представлять мнения всех мусульман и по сути является чужим медиа-проектом. Эти события в Ницце показали явное отличие понятий «мусульманина» от «радикала», и свидетельствует о том, что такие люди далеки от ислама. Ведь Эрдоган после стамбульских терактов сказал, что «люди совершили теракты во время священного месяца Рамазан и это показывает, что эти люди далеки от ислама».

Сегодня ДАИШ как осьминог со щупальцами пытается активизировать террористическое подполье, «спящих ячеек» по всему миру, они активно дистанционно манипулируют сознанием людей. Как видим, терроризм эволюционизируется по типу сетевых информационных войн. В этой связи мы террористам проигрываем, прежде всего, в информационной и идеологической борьбе.

Это также является следствием того, что ислам¬ский мир переживает сегодня сложный кризис - кризис мысли. Симптомы этой болезни наблюдались еще в начале 70-х годов прошлого века, когда впервые активизировались радикальные группировки. Сегодня физическое уничтожение ИГИЛ военным путем, конечно, может привести к тактическому решению проблемы с радикализмом, но лишь в краткосрочной перспективе. Но в стратегическом плане целиком и полностью преодолеть этот кризис должен сам исламский мир, а именно мусульманские богословы. Сегодня все зависит от того, насколько богословы смогут выработать единые подходы в таких наиболее сложных теологических вопросах, как входит ли дея¬ние ("амал") - в веру ("иман")? Каково точное и единое определение понятий "тагут" (идолопоклонничество), "тарик ас-сала" (оставление намаза)?..

Казалось бы, это очень отвлеченные, абстрактные вещи, но именно они являются составной частью радикальной религиозной идеологии, той самой благодатной почвой, на которой выросли еретические воззрения экстремистов. Зарубежные спецслужбы, способствуя формированию радикальных организаций типа ИГИЛ, спекулируют именно на этих положениях ислама. Поэтому корень проблемы активизации терроризма по всему миру является идеологическая нерешенность как раз таки именно этих вопросов.