В Астане больше опасаются психологического насилия, в Алматы - физического и сексуального

Вопросы из анкетирования:

35% опрошенных респондентов согласны, что причиной распрастраненности суицидального поведения среди девушек-подростков является насилие. А примерно столько же респондентов не знают ответа на данный вопрос. Более 43% мужчин никак не связывают подростковые суициды с распространенностью насилия, а свыше 38% женщин считают, что распространенность насилия является причиной роста подросткового суицида.

В целом, если говорить о жертвах насилия вообще, то ими, по мнению опрошенных, чаще всего становятся женщины и их дети. То, что насилие осуществляется чаще всего по отношению только к детям, отметили 13,3% респондентов. По-прежнему отрицается факт насилия над мужчинами, только 2,8% указали, что данная проблема распрастраняется и на мужчин тоже.

В регионах существует небольшая дифференциация мнений. Так, в Уральске (66%), Павлодаре (49,7%) считают, что чаще всего жертвами насилия становятся женщины, при этом участники опроса из других городов, отмечают, что помимо женщин, от насилия страдают и их дети. По сравнению с другими регионами, респонденты из города Семея (10,8%) отмечают, что насилию подвергаются и мужчины.

Сельчане также считают, что чаще всего жертвами насилия становятся женщины, а мужчины (3,3%) в меньшей степени.

На вопрос «Как Вы считаете, какие формы насилия распространены больше всего?», большинство ответило, что наиболее распространенными формами насилия являются физическое насилие (66,5%), психологическое (57,7%), сексуальное (45,9%), и только около 20% указали еще и экономическое насилие.

В регионах существует некоторая дифференциация мнений. К примеру, большинство астанчан и уральцев отмечают психологическое насилие, как наиболее распространенную форму насилия. Карагандинцы, алматинцы, павлодарцы, шымкентцы, семейцы указали физическое и сексуальное насилие. Более 23% астанчан, шымкентцев и семейцев указали, что и экономическое насилие приобретает распространенность.

В целом, большинство респондентов независимо от их возраста, определяет физическое, психологическое, сексуальное насилие как больше всего распространенные формы насилия. Данные опроса, с учетом уровня образования, показывают, что большинство респондентов с высшим образованием выделяют распространенность физического и психологического насилия. Опрошенные со средним и средне-специальным образованием отмечают распространенность физического насилия в большей степени, нежели психологического и сексуального. По результатам исследования, большинство представителей казахской, русской и других этничностей отмечают распространенность физического и психологического насилия.

Сельчане в большей степени отмечают распространенность физического и сексуального насилия, в отличие от горожан, которые выделяют помимо физического, распространенность психологического насилия.

Судя по полученным ответам в ходе исследования, 80,1% участников опроса определяют педофилию как форму насилия. 12,6% респондентов никогда не задумывались над данным вопросом. 4,4% опрошенных не уверены, что педофилию нужно рассматривать как форму насилия, подразумевая под ней болезнь. 2,7% информантов не считаю педофилию одной из форм насилия. Распределение ответов по месту проживания, демонстрирует, что большинство горожан (82,1%) и сельчан (73,2%) уверены, что педофилия – форма насилия. При этом 20,8% сельчан отметили, что никогда не думали об этом.

С чем Вы связываете всплеск педофилии в стране?

35,2% респондентов считают, что всплеск педофилии в стране обусловлен увеличением количества людей с расстроенной психикой, с низкими моральными качествами. Вместе с тем, остальные 43,8% опрошенных отмечают, что неэффективность законодательства в вопросах защиты прав детей и низкая ответственность родителей в вопросах воспитания детей также влияют на увеличение факта распространенности педофилии. 9,7% опрошенных отмечают излишнее муссирование в СМИ фактов педофилии и 8,8% респондентов, связывают с влиянием западных ценностей.

29% респондентов указали, что зачастую насилие наносит психологические травмы, 22% считают, что одним из последствий является рост числа самоубийств, 18% опрошенных считают моральные травмы, 13% отмечают распад семьи, небольшой процент (5%) указывают в последствиях экономические убытки. Распределение ответов с учетом региона проживания показало, что большинство жителей городов Астаны, Алматы, Павлодара, Уральска, Шымкента, Караганды считают основными последствиями насилия психологические травмы и рост числа самоубийств среди жертв насилия. Распределение ответов с учетом пола не повлияло на существенную дифференциацию ответов респондентов на данный вопрос. Единственно 19% мужчин отмечают наличие экономических убытков как последствия насилия. Большинство опрошенных по возрастному критерию считают, что самыми негативными последствиями являются психологические травмы, рост числа самоубийств среди жертв насилия и моральные травмы. Респонденты с высшим образованием, как и со средним и средне-специальным образованием также считают, что самыми отрицательными последствиями насилия являются психологические травмы, рост числа самоубийств среди жертв насилия и моральные травмы.

39% опрошенных считают, что с насилием должно бороться государство, 28% считают, что это должна делать полиция, 22% думают, что этой проблемой должно заниматься гражданское общество, 11% указали, что человек сам должен решать эту проблему. Распределение мнений с учетом региона проживания, также показывает, что большинство опрошенных рассчитывают на государство в первую очередь, на полицию – во вторую, на гражданское общество - в третью. Большинство мужчин (79%) и женщин (76,6%) считают, что с насилием должно бороться государство, 57,7% женщин и 52,1% мужчин – полиция. Все возрастные группы в борьбе с насилием полагаются на государство и на полицию. Представители как с высшим, так и со средним образованием указали, вариант ответа «государство» - 78,5% и 76%; вариант ответа «полиция» - 57,5% и 54,4%. Варианты ответов респондентов с учетом этничности распределились точно таким же образом, как и по предыдущему критерию. И горожане, и сельчане (78,1%, 75,3%) считают ответственным за борьбу с насилием государство; 57,2% сельчан и 55,1% горожан – полиция.

36% опрошенных не уверены в эффективности работы полиции по защите жертв насилия, 26% не думали над этой проблемой, 22% считают, что эта работа ведется полицией не эффективно, только 16% респондентов убеждены, что эта работа полицейских эффективна. Большинство мужчин (31,8%), как и женщин (39,1%) не уверены в эффективности работы полиции по защите жертв насилия. При этом 36,9% мужчин не думали над этой проблемой. 39,3% 60 лет и старше, 39,5% 31-45 лет, 36,6% 46-59 лет, 32,9% 18-30 лет не уверенны в эффективности работы полиции по защите жертв насилия. 38,7% информантов со средним образованием и 34,9% с высшим образованием не уверены в эффективности работы полиции по защите жертв насилия. Рассматривая распределение мнений с учетом этнической принадлежности, мы видим такую же тенденцию как и по предыдущим критериям выборки. 41,6% сельчан и 34,8% горожан не уверены в эффективности работы полиции по защите жертв насилия. При этом 26,1% горожан и 21,7% сельчан не думали над этим вопросом.

Стратегия гендерного равенства в отношении проблемы насилия затрагивает только бытовое насилие в отношении женщин, не упоминая мужчин и детей, акцентируя внимание на проблеме траффика женщин, но опять же не мужчин и детей. Эта ситуация дает право предположить, что гендерная политика в понимании казахстанского официального дискурса должна реализоваться только в отношении одного субъекта – женщины. И тогда она выступает уже в качестве не гендерной, а «женской» политики.