Эксперт: Конфликт в Мьянме несет межэтнический характер

- Вообще, конфликт с рохинджа в Мьянме является наследием колониального прошлого, как и очень многие проблемы современности. В конце XIX века Мьянма подверглась агрессии со стороны Британской империи и была колонизирована. Иностранное правление вызвало мощное движение сопротивления коренных бирманцев и вообще буддистского населения. Одной из основных форм сопротивления против колониальной власти стал отказ от сотрудничества. В ситуации тотального бойкота опорой колониальной администрации стали некоторые этнические меньшинства, например, карены. Британцы, кстати, многих из них обратили в христианство.

Что касается рохинджа, то они были вынужденно перемещены в Бирму из соседней Бенгалии, поскольку британцам нужны были руки для выращивания, например, риса для содержания оккупационных частей. После Второй мировой войны происходит деколонизация. Британия постепенно уходит из Азии, в том числе из Бирмы и Индии, а проблемы остаются. Бирманцы, как и в целом буддистское большинство, не могли простить этническим меньшинствам коллаборационизм с захватчиками. Начинаются проблемы у христиан, по большей части у каренов, чинов, качинов – горных племен, которые были обращены в христианство. После долгой и безрезультатной для обеих сторон войны им удалось заключить компромисс, в результате которого эти народы получили свою долю автономии внутри Бирмы. Здесь нужно отметить, что военные действия шли в первую очередь против коллаборационистов, а не конкретных религиозных объединений.

- В целом, с рохинджа история намного сложнее, чем с другими группами. Если карены и другие христианские народы являются коренными жителями Бирмы, то рохинджа никогда не имели в глазах бирманцев статуса легальных мигрантов или граждан страны. Власти изначально считали и относились к ним как к нелегальным мигрантам. Корень проблемы в том, что Бирма начинает фатальную политику изоляции рохинджа, решив во что бы то ни стало не дать им возможности закрепиться в Мьянме. Поскольку сделать это насильственным путем было очень сложно, так как население рохинджа очень значительное в численном отношении. На сегодняшний момент, по самым скромным подсчетам, в штате Ракхайн их около 800 тысяч человек. Если учитывать тех, кто бежал, то рохинджа составят уже большинство штата Ракхайн. Изоляция осуществлялась сразу по нескольким направлениям. Во-первых, рохинджа было отказано в гражданстве, во-вторых, они фактически были лишены медицинской помощи и образовательных возможностей. С 1940-х годов эта изоляция вылилась в то, что сама Мьянма, к сожалению, из-за своей ошибочной политики, породила у себя этот огромный источник нестабильности – малообразованное, маргинализированное население, озлобленное и враждебно настроенное к официальной власти. Я считаю, что это была очень большая ошибка, и Мьянма должна была, несмотря на конфессиональные различия и антиколониальные предубеждения к рохинджа, предвидеть это и вести политику планомерной интеграции их в бирманское общество. Ведь рохинджа это не единственная мусульманская группа в Мьянме. Там проживает достаточно большое количество мусульман, есть, например, такой народ, как каманы – очень крупная мусульманская община, которая вполне неплохо себя чувствует в Мьянме, и ее воспринимают, как коренную. По отношению к ней, по крайней мере, такой репрессивной политики никогда не проводилось.

Уже в начале XXI века среда рохинджа становится благоприятной почвой для пропаганды там идей джихадизма. Причем среди рохинджа идет явный раскол между старшим и младшим поколением. Старшее поколение изначально было нацелено на компромисс. Люди постарше, в целом, занимают более консервативную политику, компромиссную. Молодежь, по крайней мере значительная ее часть, находится под влиянием лидеров, которые прошли подготовку в Саудовской Аравии, в других местах. Я далек от мысли, что в этом конфликте ответственность лежит на какой-то одной стороне, хотя представляется очевидным, что основная ответственность лежит на властях. Такие проблемы чаще всего возникают в закрытых странах с диктаторскими режимами, в данном случае с военным диктаторским режимом, хотя Мьянма начала постепенный путь демократизации.

- Очевидно, что тут мы имеем дело не с конфликтом «Наша религия лучше вашей». Конфликт основан на утверждении: «вас здесь никогда не было, вы здесь на птичьих правах, вы захватили нашу землю». Очевидно, что в Ракхайне продолжается конфликт межэтнического противостояния. Сколько угодно таких конфликтов, скажем, можно увидеть в России, когда гастарбайтеры из среднеазиатских стран, как правило из Узбекистана и Кыргызстана приезжают в Москву и российское большинство проявляет недовольство не в связи с тем, что «понаехавшие» являются мусульманами. Дискриминации и нападкам подвергаются, к слову, и молдаване, которые в большинстве своем являются христианами. У русских имеется длительный опыт сосуществования с мусульманами, например, татарами, которые частично восприняли русскую культуру, но при этом сохранили свою религиозную идентичность. У людей есть тревога из-за того, что приезжают люди, которые занимают их рабочие места, которые, по их мнению, каким-то образом загрязняют культурную экологию, с чем я категорически не согласен. Но таков образ мышления большинства.

В Мьянме буддизм занимает такое же положение, как и православие в России. Эта религия находится под негласным правительственным патронажем. К сожалению, буддистские монахи нередко могут занимать такую же ксенофобскую националистическую позицию по отношению к тем, кто находятся в более уязвимом положении. В данном случае, это конфликт ксенофобского большинства в отношении, этнического меньшинства, которое вытолкнули на тропу экстремизма. Большинство рохинджа ничего общества с экстремизмом не имеет и иметь не хотят. Они нацелены на компромисс, но он будет возможным, если обе стороны найдут в себе политическую волю и начнут говарить друг с другом.

Здесь, конечно, должны сыграть свою роль международные организации. Очень большие надежды на Аун Сан Су Чжи, которая, к сожалению, пока только разочаровывает международное сообщество. Будучи лауреат Нобелевской премии мира, она обязана найти в себе силы, чтобы переломить ситуацию. Пока она в первую очередь беспокоится о своем электорате. Ее партия не так давно пришла к власти. То, что хунта согласилась допустить ее партию до выборов, является большим шагом вперед. И теперь Аун Сан Су Чжи понимает, что если она начнет занимать позицию примирения, компромисса, то, скорее всего, потеряет всякие перспективы на удержании власти, а затем и на переизбрание. Последние новости сообщают, что она все же выступила с заявлением, что все виновные в нарушении прав человека в Ракхайне будут наказаны.

- К сожалению, вот это мнение о буддистах, как об оторванных от жизни созданиях, которые подставляют обе щеки попеременно, когда по ним бьют – это продукт западной романтизации буддизма. Буддисты, также, как и все остальные конфессиональные группы, способны усваивать идеи самого дремучего национализма, ксенофобии, обскурантизма и т.д. В данном случае, к сожалению, мы видим, что определенная часть буддисткой общины (далеко не вся) ведет себя вот таким образом. Я знаю, что многие буддистские монастыри в разгар кризиса предоставляли помещения для беженцев рохинджа, оказывали им медицинскую помощь. Тем не менее, всеобщее внимание сосредоточено на Ашине Вирату, одном из буддистских ксенофобов, который взял на себя смелость и ответственность, будучи в общем-то монахом не особо высокого уровня, говорить за всех бирманских буддистов. По всей видимости, он еще и не особо образованный монах, потому что для буддизма эти идеи абсолютно чужды. Как и любая мировая религия, как и ислам, и христианство, буддизм игнорирует этнические границы и проповедует универсальные ценности, которые обращены ко всему человечеству. Для настоящих буддистов узкие национально-этнические границы не имеют большого значения. Но, как и любая большая религия, она может иметь в своих рядах людей разного умственного развития. Вот Ашин Вирату такой, своего рода, бирманский Жириновский что ли. Человек, который решил сделать себе имя на проблеме рохинджа. Он играет на тревожных настроениях буддистского населения. Но надо сказать, его деятельность и заявления были, во-первых, осуждены основными буддистскими организациями и в самой Бирме, и в Таиланде, и в других странах Юго-Восточной Азии. Мы знаем, что с очень сильным заявлением, осуждающим ксенофобскую позицию Вирату выступил Далай-лама. На пике кризиса он сделал уже несколько заявлений с убеждающими призывами к правительству Мьянмы и лично Аун Сан Су Джи прекратить насилие в отношении рохинджа. Эти заявления имеют тем большее значение, что Далай-лама знаком с Аун Сан Су Чжи, всегда поддерживал ее в период репрессий на нее со стороны властей, они оба являются нобелевскими лауреатами в миротворческой деятельности. Я надеюсь, что его слово не останется неуслышанным.

- Многие ошибочно считают Далай-ламу главой буддистов мира. В каком-то смысле это может быть и правда, потому что на сегодняшний момент более авторитетного лидера, к которому прислушивается мировое сообщество в буддистском мире нет. В этом плане, Далай-лама, конечно, имеет очень большой вес, но административного веса он в странах тхеравады не имеет, только разве что духовный авторитет. Но меня лично очень радует то, что он активно старается вмешиваться, убеждать. Через него человечество и исламский мир слышат голос большого буддистского мира. Иначе репутационные потери, действительно были бы очень большими.

- Волна, которую подняли президент Турции Реджеп Таип Эрдоган и президент Чечни Рамзан Кадыров, мне кажется, очень опасной, потому что, как правило участники всех этих движений и митингов очень плохо осведомлены о том, что такое буддизм и как обстоят дела внутри буддийского мира. Так, махаяна и тхеравада с начала нашей эры не были связаны в единую религиозно-административную систему. Историческая связь между этими крупнейшими ветвями буддизма очень слабая. Сейчас есть международные буддийские организации, но они не имеют административной функции, оставаясь в статусе НГО. Поэтому никакой ответственности за то, что происходит в Мьянме, ни калмыцкие, ни бурятские, ни монгольские буддисты нести не могут.

- Обвинения в адрес буддизма, приравнивание его к терроризму, я считаю совершенной глупостью. Такие глобальные явления, как буддизм, ислам и христианство не могут рассматриваться как единое целое. Если, скажем, талибы взрывают памятники Будде или же христиане в свое время организовывали крестовые походы против мусульман, или ИГ сегодня преследует друзов – все это не может являться аргументом против религии в целом. Внутри этих огромных общин существует слишком большая вариативность взглядов, политических режимов и т.д. Но, к сожалению, люди склонны упрощать ситуацию. Для многих из них теперь человек, который ассоциирует себя с буддизмом, уже является автоматически врагом. Я боюсь больше всего, что этот конфликт, например, в России может вызвать череду погромов в отношении буддистского населения. Единичные случаи уже имели место. По слухам, какого-то случайного тувинского юношу в России под угрозами расправы уже заставляли на камеру извиняться за то, что происходит в Мьянме! Да-да, ситуация доходит до такого абсурда. Такое происходит просто потому, что людям сказали, что буддисты плохие, они убивают мусульман и т.д. Хочется надеяться, что люди найдут в себе разум разобраться.