#Все о теннисе
Процессуальная форма судебных доказательств
Фото: zakon.kz
Правильное понимание сущности судебных доказательств как предмета оценки позволяет произвести всестороннюю, полную и объективную оценку всей совокупности в точном соответствии с требованиями закона, правильно установить обстоятельства по делу и вынести законное и обоснованное решение по существу. Председатель суда № 2 г. Павлодара к.ю.н. Е. Темирова исследовала данный вопрос.
Процессуальная форма судебных доказательств
Правильное понимание сущности судебных доказательств как предмета оценки позволяет произвести всестороннюю, полную и объективную оценку всей совокупности в точном соответствии с требованиями закона, правильно установить обстоятельства по делу и вынести законное и обоснованное решение по существу. Председатель суда № 2 г. Павлодара к.ю.н. Е. Темирова исследовала данный вопрос.
Доказательство как одна из важнейших категорий процессуального права лежит в основе правосудия. Вся деятельность лиц и органов, осуществляющих гражданское судопроизводство, направлена на установление обстоятельств дела, имеющих значение для правильного его разрешения. Без доказательств нет правовых оснований для вынесения по делу судебного акта.
В процессуальной науке не дано бесспорного ответа на вопрос, что такое судебное доказательство. Его исследование позволило определить три направления. Сторонники «двойственного понимания судебных доказательств» отмечают, что это понятие имеет два значения. Во-первых, это факты, во-вторых, источники получения сведений о фактах, имеющих значение для дела, посредством которых эти факты устанавливаются. Тем самым они стремятся преодолеть одностороннее определение доказательств либо только как процессуальных средств доказывания, либо только как известных фактов, фактических данных. «Судебными доказательствами, - пишет Д.М. Чечот, - являются все фактические данные, а также средства доказывания, которые в предусмотренных законом процессуальных формах используются в суде для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела и вынесения законного судебного решения» /1/. В поддержку такого понимания сущности доказательств А.К. Сергун пишет: «Известная сложность в понимании категории судебных доказательств связана с тем, что доказательствами называют не только каждое средство доказывания в целом, но и фактические данные об обстоятельствах дела, которые суд из них получает» /2/.
Приверженцы теории единого понимания раскрывают сущность доказательств, исходя из единства фактических данных и их процессуальных источников. Эту точку зрения разделяют М.К. Треушников, В.Я. Дорохов, М.А. Чельцов, П.А. Лупинская и другие исследователи /3/.
Представители третьего научного направления определяют судебные доказательства как фактические данные, получаемые из установленных процессуальным законодательством источников. По мнению Ф.Н. Фаткуллина «нельзя ни отрывать фактические данные от источников, ни противопоставлять их друг другу. Они органически связаны меж собой, находясь в тесном взаимодействии. Но эта диалектическая связь не исключает самостоятельности каждой из упомянутых категорий» /4/. Таким образом, по их мнению, содержание доказательства в процессуальном смысле слагается из двух моментов:
1. Доказательство - фактические данные.
2. Фактические данные тесно взаимосвязаны с их источником, но не совпадают с ним и носят самостоятельный характер.
Вне зависимости от различий в научном осмыслении сущности судебных доказательств, следует заметить, что фактические данные, выступающие в качестве доказательств, суд получает с помощью специальных процессуальных средств из источников доказательств. Словарь русского языка И.И. Ожегова под «источником» имеет в виду то, что дает начало чему-нибудь, откуда исходит что-нибудь. Толкование понятия «источник» в правовом смысле подразумевает носителя сведений о фактах. При этом в качестве доказательства выступают не носители данных, а информация, которая в них заложена.
Теория, практика и законодательство Республики Казахстан доказательствами по гражданскому делу признают законно полученные фактические данные, на основе которых в установленном порядке разрешается дело (ч. 1 ст. 64 ГПК). При этом в ч. 2 ст. 64 ГПК указано, что фактические данные устанавливаются объяснениями сторон и третьих лиц, показаниями свидетелей, вещественными доказательствами, заключениями экспертов, протоколами процессуальных действий и иными документами.
Подавляющее большинство авторов, исходя из соображений, что законодатель имеет в виду именно этот термин, указанные средства называют «средствами доказывания». «Процессуальные формы доказательств в законе названы средствами доказывания», - пишет О.В. Иванов /5/. Необходимо отметить, что термин «средства доказывания» иногда используют для обозначения соответствующих им видов судебных доказательств, исходя из того, что при делении доказательств на виды классифицирующим признаком выступает их процессуальная форма. По их мнению, в этом смысле возможно использование термина «средства доказывания» как равнозначное видам судебных доказательств. Иное применение термина «средства доказывания» противоречит закону и вносит путаницу в разрешение проблемы судебных доказательств.
По вопросу о средствах доказывания в теории процесса имеются две основные точки зрения. Согласно одной из них средства доказывания рассматриваются как доказательства. «Законодатель вкладывает, на наш взгляд, - пишет И.И. Мухин, - в понятие доказательств двоякое значение: с одной стороны, под доказательствами понимаются факты, которые доказывают или опровергают обвинение, с другой стороны, доказательствами являются те источники, из которых извлекаются сведения о доказываемых фактах, имеющих значение для дела, посредством которых эти данные устанавливаются» /6/. Позиция И.И. Мухина основана на двойственном понимании доказательства, и он, по существу, отождествляет сведения о фактах, содержащиеся в предусмотренных законом средствах, с самими средствами. «Если не признавать за источниками сведений о фактах, - пишет Мухин, - значение доказательств, то совершенно не ясно, чем же, т.е. какими доказательствами, будут устанавливаться факты или фактические данные. Естественно, что эти факты, как доказательства, сами нуждаются в доказывании и установлении. А это можно сделать не иначе, как при помощи других фактов, других доказательств, сведения о которых могут быть получены только из процессуальных, т.е. предусмотренных законом источников /7/. Таким образом, И.И. Мухин, говоря о средствах доказывания как доказательствах, в действительности подразумевает содержащиеся в них сведения о фактах. «Каждый раз, - пишет он далее, - когда следствие или суд решают вопрос о доказанности или недоказанности обвинения, о виновности или невиновности обвиняемого, они оценивают имеющиеся доказательства прежде всего с точки зрения доброкачественности и достоверности тех сведений о фактах, которые получены из того или иного законного источника» /8/.
Представители другой точки зрения рассматривают средства доказывания как процессуальную форму доказательств, содержание которых составляют фактические данные. «Источники доказательств, - пишет М.Л. Якуб, - являются процессуальной формой сведений о фактах, используемых в качестве доказательств» /9/. Эту позицию в уголовно-процессуальной науке разделяют Ф.Н. Фаткуллин и другие. Ф.Н. Фаткуллин обозначает эти средства термином «источники судебных доказательств» или «источники доказательств». «Сведения об искомых фактах могут одинаково извлекаться из подавляющего большинства поименованных в законе источников доказательств - из документов, показаний тех или иных лиц, протоколов следственных действий и т.д.», - пишет он /10/. Критикуя позицию тех, кто смешивает средства доказывания со сведениями о фактах, рассматривая их как равнозначные, Ф.Н. Фаткуллин замечает: «Ясно, что законодатель, отграничивая источники доказательств от самих фактических данных и устанавливая их перечень, имеет в виду не сведения об искомых фактах. Названные в законодательстве источники судебных доказательств представляют собой не фактическую информацию непосредственно, а только известные средства сохранения и передачи информации» /11/. Такая точка зрения на перечисленные в законе средства представляется наиболее приемлемой.
Рассматривая объяснение стороны при разбирательстве дела как средство установления обстоятельств дела, мы имеем дело с устным сообщением человека, где человек - носитель информации, носитель фактических данных, а его речь, его устное сообщение - процессуальная форма, посредством которой фактические данные доводятся до сознания судей. Только единство носителя фактических данных и процессуальной формы их доведения до сознания судей составляет конкретное процессуальное средство, указанное в законе. «Только оба эти компонента - носитель фактической информации и процессуальная форма ее получения по делу - в совокупности образует понятие источника доказательства», - пишет Ф.Н. Фаткуллин /12/. В процессуальной литературе по определению носителя фактических данных (источника доказательств) нет разногласий. По мнению А.Г. Калпина, им является объект, используя который суд может получить отражения, следы определенных фактов в процессуальной форме. В соответствии с этим физическое лицо будет источником личных доказательств - объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, заключений экспертов, конкретные материальные предметы, вещи будут источником предметных доказательств (вещественных и письменных) /13/.
В юридической литературе делались попытки исключения носителя фактических данных из содержания средств доказывания. Так, В.Я. Дорохов писал, что источник доказательства, влияя на содержание и определяя его субъективную форму, вместе с тем не входит в понятие доказательства в качестве его элемента» /14/. Спорность его позиции очевидна. В процессе рассмотрения и разрешения конкретного дела фактические данные не могут быть получены без носителя информации, без носителя фактических данных (сторон, свидетелей, вещей материального мира). Таким образом, фактические данные доводятся до сознания судей посредством установленной законом процессуальной формы. Процессуальную форму, исходя из требований закона, можно выразить посредством терминов, устных сообщений или речи. Именно они раскрывают, каким образом фактические данные, содержащиеся в памяти лица, граждан (сторон, третьих лиц, свидетелей) становятся известными судьям. В отношении процессуальной формы доведения до сознания судей фактических данных, содержащихся в письменных доказательствах, следует сказать, что закон содержит требования об оглашении содержания письменных доказательств в судебном заседании (ст.ст. 200, 201, 202 ГПК). Нарушение процессуальной формы доведения фактических данных до сознания судей ставит под сомнение законность и обоснованность судебного акта и может повлечь его отмену.
Процессуальная форма доведения до судей фактических данных, содержащихся в вещественных доказательствах, законодательно не предусмотрена. Исходя из анализа ряда статей ГПК РК, можно сделать вывод, что этой формой должно быть устное сообщение судьи о тех доказательственных признаках вещи, которые обнаружены им во время непосредственного осмотра вещественного доказательства при его исследовании. Устное сообщение должно даваться судьей по ходу осмотра вещи, и при обнаружении тех или иных доказательственных признаков они должны быть занесены в протокол судебного заседания. В случае осмотра вещи на месте в судебном заседании оглашается протокол осмотра (ст. 204 ГПК). Вопрос о том, какие признаки вещи суд признает относящимися к делу, за какими из них он признает доказательственную силу, имеет большое значение для участников процесса, граждан, присутствующих при осмотре. Поэтому ч. 1 ст. 203 ГПК РК содержит правило, что лица, участвующие в деле, могут обращать внимание на те или иные обстоятельства, связанные с осмотром вещественного доказательства, и их заявления должны быть также занесены в протокол судебного заседания.
В соответствии со ст. 204 ГПК при невозможности доставки в зал судебного заседания письменных и вещественных доказательств суд обязан осмотреть и исследовать их по месту нахождения. В целях допустимости восприятия фактических данных, доказательственных признаков вещи их исследование должно быть непосредственным и в устной форме. Присутствие лиц, участвующих в деле при осмотре, контроль за ходом процесса установления обстоятельств дела должны быть при этом обеспечены.
Закон (ч. 3 ст. 204, п. 10 ч. 2 ст. 256 ГПК) содержит требования о необходимости занесения в протокол судебного заседания результатов осмотра вещественных доказательств. В него вносятся сообщения о доказательственных признаках осматриваемой вещи, о фактах, имеющих значение для дела и воспринятых судом, то есть в протокол вносится также вывод суда по осмотру вещественного доказательства. И этот вывод может найти отражение в нем только в том случае, если судья или другое лицо, участвующее в осмотре, изложат его в устной форме, описав доказательственные признаки вещи. Следует считать, что фактические данные, полученные в результате осмотра вещественного доказательства, с этого момента становятся предметом мыслительной деятельности судей, а сами вещественные доказательства - средством установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. Нарушение процессуальной формы доведения фактических данных до сознания судей исключают их использование при вынесении судебного акта. Из практики рассмотрения гражданских дел видно, что нередки случаи, когда в протоколе судебного заседания делается запись об осмотре вещественного доказательства без описания его доказательственных признаков. Из содержания такого протокола нельзя определить, какие признаки вещи суд принял во внимание, и какое доказательственное значение они имеют. Если вещественное доказательство не приобщено к делу, и протокол судебного заседания не содержит сведений о доказательственных признаках вещи, то суд вышестоящей инстанции практически не имеет возможности проверить законность и обоснованность судебного акта с учетом фактов, полученных из представленного вещественного доказательства. Более того, отсутствие в протоколе записи о доказательственных признаках вещи свидетельствует о нарушении устности и непосредственности ее исследования, лишении возможности проследить весь процесс исследования доказательства, установления фактических обстоятельств дела лицами, участвующими в нем, то есть налицо несоблюдение процессуальной формы доведения фактических данных до судей. Это обуславливает обязательность занесения в протокол судебного заседания устного описания доказательственных признаков вещи, имеющих значение для дела, и необходимость закрепления такого положения в законодательном порядке.
Нельзя признать правильным мнение О.В. Иванова в той части, что для «раскрытия» информации, которую несут в себе письменные и вещественные доказательства - документ и вещь, достаточно лишь их приобщить к делу, с содержанием которых всегда можно ознакомиться, прочитав документ или осмотрев вещь /15/. На самом деле суд может получить содержащуюся в них информацию, не оглашая письменное доказательство в судебном заседании, а только лишь прочитав их «про себя» и осмотрев вещь в совещательной комнате. Но тогда нельзя вести речь о соблюдении процессуальной формы, предусмотренной законом, т.е. формы «раскрытия информации». Практика судов по пересмотру дел в апелляционном и надзорном порядке свидетельствует о том, что нарушение процессуальной формы доведения фактических данных до судей, и вынесение на основе таких данных судебного акта влечет его отмену. Так, одно лишь занесение в протокол показаний свидетелей без их оглашения в судебном заседании, в котором дело было рассмотрено по существу, не дает суду «раскрыть» и использовать содержащуюся в них информацию для вынесения решения суда. Исходя из этого, следует вывод, что процессуальная форма представляет собой объективно необходимый элемент судебного доказательства, без которого невозможно проявление его сущности и признание его средством установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.
Таким образом, процессуальной формой в судебном заседании являются сообщения лиц в виде объяснений, показаний и заключений; оглашение письменных доказательств; устное описание во время осмотра доказательственных признаков вещественных доказательств. Такое раскрытие содержания процессуальной формы доведения фактических данных до судей отвечает требованиям закона, являясь одной из гарантий осуществления прав по исследованию и оценке доказательств лицами, участвующими в деле.
Значение процессуальной формы доказательств в правосудии невозможно преувеличить, оно общеизвестно. Но его значение при установлении фактических обстоятельств дела - особое. Дело в том, что нарушение процессуальной формы в любом объеме может ставить под сомнение объективность рассмотрения и разрешения дела, законность принятого по нему решения. При возникновении такого сомнения автоматически отпадает уверенность в правильности установления фактических обстоятельств по гражданскому делу.
Резюмируя сказанное, можно заключить, что о наличии судебного доказательства следует говорить только тогда, когда фактические данные имеют значение для дела и облечены в предусмотренную законом процессуальную форму, получены из соответствующего закону носителя и в определенной законом форме восприятия. Таким образом, при исследовании фактических данных, представленных сторонами в подтверждение своих требований или возражений, следует иметь в виду, что эти данные приобретают силу доказательств лишь в том случае, если они имеют значение для дела, подтверждены средствами, предусмотренными ч. 2 ст. 64 ГПК, проверены в условиях соблюдения правил ведения процесса, установленных законом. На такой позиции стоит судебная практика. Так, пленум Верховного Суда РК № 5 от 11.07.2003 г. в нормативном постановлении «О судебном решении» указывает, что мотивированное решение должно содержать обстоятельства дела, установленные в соответствии с ч. 2 ст. 64 ГПК объяснениями сторон и третьих лиц, показаниями свидетелей, вещественными доказательствами, заключениями экспертов, протоколами процессуальных действий и иными документами.
Литература:
1. Гражданско-процессуальное право. Учебник под редакцией В.А. Мусина, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечот. М., 1996. С. 187.
2. Сергун А.К. Судебные доказательства. Гражданское процессуальное право России. Учебник под редакцией М.С. Шакарян М., 1996. С. 146-147.
3. Треушников М.К. Судебное доказательство. М., ОАО «Издательский дом «Городец», 2004. С. 79; Дорохов В.Я. Теория доказательств в уголовном процессе. М., 1973. С. 206, 211; Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1962. С. 135-143; Лупинская П.А. О понятии судебных доказательств. Ученые записки ВЮЗИ. Вып. 71. М., 1968. С. 104.
4. Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань, 1976. С. 99, 125.
5. Иванов О.В. Судебные доказательства в гражданском процессе. Иркутск. 1974. С. 30
6. Мухин И.И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. ЛГУ, 1971. С. 131.
7. Там же. С. 62.
8. Там же. С. 63.
9. Якуб М.Л. Доказательства в советском уголовном процессе. «Советский уголовный процесс». М., 1968. С. 103.
10. Фаткуллин Ф.Н. Указ. соч. С. 125.
11. Там же. С. 126.
12. Там же. С. 128.
13. Калпин А.Г. Письменные доказательства в судебной практике по гражданским делам. Автореферат диссертации. М., 1966. С. 6.
14. Дорохов В.Я. Указ. соч. С. 213.
15. Иванов О.В. Указ. соч. С. 32.
