Лента новостей
0

Отзыв на рецензию Д.А. Братуся «О бестелесном в гражданском праве»

zakon.kz, фото - Новости Zakon.kz от 23.10.2007 18:44 Фото: zakon.kz

Прочитав «рецензию» Д.А. Братуся, прежде всего, хочу еще раз подчеркнуть свое несогласие с отстаиваемой автором любыми способами позицией (finis santificat media - цель оправдывает средства - лозунг иезуитов). Прежде чем приступить к обоснованию наличия  «имущественных прав», а не «бестелесных вещей» в современном гражданском праве, хотелось бы отметить, что даже при беглом ознакомлении с «рецензией» Д.И. Братуся в глаза бросаются такие «неточности», как, например, неверное указание срока принятия законов XII таблиц, указание на «более демократичный подход в регулировании общественных отношений» в рабовладельческом Древнем Риме, чем в современном Казахстане и т.п.

Отзыв на рецензию Д.А. Братуся «О бестелесном в гражданском праве»

 

Sapere aude! (Отважься быть умным!)[1]

 

Прочитав «рецензию» Д.А. Братуся, прежде всего, хочу еще раз подчеркнуть свое несогласие с отстаиваемой автором любыми способами позицией (finis santificat media - цель оправдывает средства - лозунг иезуитов). Прежде чем приступить к обоснованию наличия  «имущественных прав», а не «бестелесных вещей» в современном гражданском праве, хотелось бы отметить, что даже при беглом ознакомлении с «рецензией» Д.И. Братуся в глаза бросаются такие «неточности», как, например, неверное указание срока принятия законов XII таблиц, указание на «более демократичный подход в регулировании общественных отношений» в рабовладельческом Древнем Риме, чем в современном Казахстане и т.п.

Itaq начнем по порядку.

1. Во-первых, прежде всего, необходимо отметить, что изучением данного вопроса я занималась в связи с написанием диссертационной работы на тему: «Теоретические аспекты института цессии по законодательству Республики Казахстан». Рассматривая переход прав цедента к цессионарию, конечно, необходимо остановиться на таком дискуссионном для цивилистической науки споре, как возможность отчуждения субъективного права кредитора и допустимость отнесения прав требования к категории объектов гражданских прав.  Существуют специальные работы, посвященные данной теме, например, одна из последних в Российской Федерации - это Байбак В.В. Обязательственное требование как объект гражданского оборота. - М.: Статут, 2005. - 222 с. Меня данный вопрос интересовал только с точки зрения его отношения к институту цессии. Именно поэтому в указанной статье по данному вопросу  приводится перечисление различных точек зрения цивилистов и, как следствие, подчеркивалось несогласие с той или иной позицией, а также указывалось на то, какой из теорий я отдаю свое предпочтение. Подчеркиваю, что позиция М.К. Сулейменова, на мой взгляд, более обоснованная и отвечающая современной правовой действительности. Целью же статьи являлось доказательство необходимости включения в гражданский оборот прав требования кредитора, обоснование своей точки зрения по данному поводу я изложила.

2. Относительно отнесения прав требования кредитора к категории  так называемых «бестелесных вещей». Прежде всего необходимо указать, что имущественные права довольно разнообразны, что порождает разнообразие их правового регулирования. Надо отметить,  что статья-то называется «Права требования, как объекты гражданских прав». Хотя Д.А. Братусь постоянно уходит в более привычное для него залоговое право. Между тем как даже исторически возникновение и регулирование залогового права,  сервитутов, отличается от имущественного права требования кредитора. В наши дни в различных странах регулирование акцессорных залоговых отношений подчиняются регулированию различными подотраслями гражданского права. Например, во французском праве залог относится к «придаточным вещным правам», М.К. Сулейменов указывает на залог, как «вещный способ обеспечения обязательства»[2], а В.В. Витрянский обосновывает обязательственно-правовой характер залога[3]. Однако, повторюсь, указанные права не относятся к теме нашего исследования.

Надо сразу сделать оговорку, что  указанная Д.И. Братусем работа Р. Саватье при  критике отнесения прав требования к «бестелесным вещам»  не подходит. Так как именно в отношении не залоговых прав, а прав требования, Р. Саватье указывает, что «право требования кредитора представляет собой имущественную ценность и, как другие виды имущества, может быть передано на основании договора о передаче прав. В этих случаях передается не то имущество, которое является объектом передаваемого права, а право кредитора потребовать это имущество от должника по обязательству (выделено курсивом мной - Ю.Г.)»[4]. Ни каких ссылок на «бестелесные вещи». Следовало бы указать другой французский источник, в котором отстаиваемые Д.И. Братусем «бестелесные вещи» упоминаются, а именно: Л. Жюллио де ла Морандьер. Гражданское право Франции. Пер. с фр. Е.А. Флейшиц. - М.: Изд. «Иностранная литература», 1958. - С.64. В связи с этим нужно напомнить, год принятия ГК Франции - 1804, т.е. это было до начала развития учения об объектах гражданских прав.

Я считаю необходимым наличие классического разделения на вещные и обязательственные права. И, как следствие, отношу право требования кредитора не к «бестелесным вещам», а к субъективному праву кредитора, возникшему на основании такого юридического факта, как гражданское правоотношение. В связи, с чем абсолютно не согласна с выводом, к которому в своей «рецензии» приходит Д.И. Братусь: «бестелесная вещь представляет собой совокупность имущественных (обязательственных) прав». Римляне и то употребляли термин «бестелесные вещи» во множественном лице. Ну не может одна вещь являться совокупностью имущественных прав. Да и с понятием залога вещи я не согласна (кстати, диссертацию читала, интересовали цитаты о факторинге, автореферат Братусь лично подарил). Несогласие данное выражается по поводу отнесения залога к фикции. Что какое фикция? А.Г. Диденко, например, пишет, что «под юридической фикцией понимается прием, состоящий в нормативно-правовом признании существующими в действительности несуществующих фактов или, напротив, несуществующими существующих»[5]. При залоге вещь передается залогодержателю. Какой из фактов автор (Д.А. Братусь) считает несуществующим - непонятно. Считаю что довольно ярко проявляется «парадигма» фикции при переходе прав кредитора к другому лицу на основании сделки (цессия)[6].   Ни у кого не вызывает сомнения, что в прямом смысле нельзя передать отдельно взятое субъективное право из рук в руки как какую-либо материальную вещь, но это ни в коем случае не должно означать, что субъективные права не подлежат передаче. Именно используемая в данном случае фикция позволяет осуществить данный переход. «Парадигма фикции позволяет глубже раскрыть роль искусственных построений в правовом регулировании, определить их границы, установить соотношение с близкими правовыми понятиями. Признание парадигмы фикции не мешает возникновению несовпадающих взглядов в ее интерпретации»[7].

Хотелось бы отметить, что, изучая тот или иной институт римского права необходимо опираться на классические труды и последние современные достижения в области романистики. К первым, безусловно, нужно отнести нигде не упоминаемое Д.И. Братусем  18-томное издание «Системы права» Ф.К. Савиньи, или хотя бы его «Обязательственное право». К новейшим достижениям «русскоязычной» романистики следует, конечно, отнести недавно законченный первый в истории полный перевод на русский язык Дигест Юстиниана (на них Д.А. Братусь тоже не ссылается). Без изучения указанных источников нет смысла рассуждать о римском праве[8]. В своей работе  в основном ссылаюсь на Ш Том Дигест Юстиниана.

Конечно, изучая отдельные институты цивилистики, традиционно рассматривается римское право, особенно когда речь идет об обязательственном праве. Еще Ф.К. Савиньи в 19 веке писал, что римские юридические понятия и принципы обязательственного права сохранили свою силу преимущественно перед другими областями права[9].

Безусловно, их обязательственное правоотношение очень сильно отличалось от современных обязательств. И, конечно, нужно согласиться с И.А. Покровским в том, что понятие обязательства проделало в истории длинную и сложную эволюцию, и в настоящее время оно далеко не то, чем оно было в начале своего существования, в ранних сумерках гражданского быта[10]. (Вот и ответ на отсутствие «каменного века» в истории юриспруденции[11]).

Действительно, в древнем Риме[12] все обязательственные права, в том числе и права требования относились к разряду бестелесных вещей. Так, в Институциях Юстиниана сказано, что бестелесные - это те, которых нельзя коснуться. К таковым относятся те, которые заключаются в праве, например: право наследования, узуфрукт, обязательства каким бы то ни было образом заключенные. И не важно то обстоятельство, что наследство состоит из вещей телесных; так, например, и плоды, собираемые с земли, суть вещи телесные, и то, что нам следует по какому-либо обстоятельству (до словно: «quod ex aliqua obligatione nobis debetur», т.е. «что наше вследствие какого-либо обязательства от должника».- Ю.Г.), в большинстве случаев - нечто телесное, например: земля, человек, деньги; но самое право наследование и самое право пользования и собирания плодов и самое право обязательства - представляется бестелесным[13]. Похожее изречение мы можем найти у Гая (2.14.). И в критикуемой Д.И. Братусем статье на с.40  также написано об  этом.

Однако это не означает, что правовой режим прав был аналогичен правовому режиму вещей. Отличались способы приобретения прав и вещей. Если для вещей «телесных», как правило, использовалось определенного рода «физические действия - такие,  как traditio (передача) и  occupation (завладение), в то время, как для res incorporales), поскольку они представляют собой явления, которые заключаются в праве...), как правило, могут входить в лишь посредством специальных юридических действий или актов (mancipatio, in iure cession, contractus, delictum, successio)»[14]. Ульпиан пишет, что право собственности приобретается путем манципации, передачи (traditione. - Ю.Г.), давности пользования, судебной уступки (in iure cessione. -Ю.Г.), присуждения, закона (Ulp.XIX.2)[15]. При этом он объясняет, что «судебная уступка - эта также форма отчуждения, общая для манципируемых и неманципируемых вещей. Она совершается тремя лицами: уступающим, требующим и присуждающим. Уступает собственник, требует тот, которому (вещь) передается, присуждает претор. Передавать путем судебной уступки можно и бестелесные вещи, как, например, узуфрукт, право наследования, законную опеку над отпущенницей (Ulp.XIX.9-11)».

В основном считается, что развитие продажи  прав требования осуществлялась только в связи с продажей наследства. Однако в Дигестах Юстиниана и произведениях Ф.К. Савиньи, мы можем найти утверждения о возможности (и практике) продажи отдельных долговых требований. Более того, допускалась даже продажа «несозревших» требований. Так, в Дигестах сказано: «Долговые обязательства тех, кто является должником под условием или кто обязан заплатить через определенный срок, мы обычно покупаем и продаем; ибо предмет является таким, который может быть покупаем и продаваем (D.18.4.17)».[16] [17] А также последний более поздний перевод Дигест[18] Юстиниана и Фрагменты Доминиция Ульпиана  позволяют по-иному взглянуть на формирование этого института. К сожалению, нам не удалось найти труды Венулея (за исключением отдельных фрагментов из Дигест Юстиниана), на которых, в большинстве своем, основано произведение Ф.К. Савиньи «Обязательственное право», по-видимому, в наши дни они либо потеряны, либо совершенно забыты. И в связи с этим цитировать Венулея  мы можем только по переводу на русский язык  1876 г. «Обязательственного права» Ф.К. Савиньи. Но это также меняет представление о in iure cessio, как об инструменте для передачи наследственных прав.

Сам термин «in iure cessio» переводится как «судебная уступка» и первоначально означал процессуальный способ приобретения права собственности. Как отмечает Чезаре Санфилиппо: «…если подходить формально, при in iure cessio осуществляется не переход собственности, а судебное признание предшествующего права собственности приобретателя»[19]. Согласно Институциям Гая in iure cessio приравнивалась к манципации: «Какое значение и какую силу имеет манципация, такую же точно силу имеет форма приобретения прав, называемая in iure cessio” (Гай 2.22).

То есть, путем судебной уступки изначально допускалась передача прав. О возможности передачи, точнее потери узуфрукта путем in iure cessio пишет также Павел «узуфрукт теряется в следствие судебной уступки, если фруктуарий передает его господину собственности через суд (Paul. III.6.32)»[20].

Допускался так же и залог прав, и этот залог был наделен защитой претора. Так, Павел пишет, что «если заключен договор о том, что требование к моему должнику дается тебе в залог, то это соглашение должно защищаться претором, чтобы защищался и ты при взыскании денег. И должник против меня, если я предъявлю к нему иск. Итак, если это требование является денежным, то, взыскав деньги, ты производишь зачет (зачет взысканной тобой суммы и твоего требования ко мне); если же по этому требованию взыскивается какой-либо другой предмет, то полученное тобой займет место залога…(D.13.7.18)».[21]

Таким образом, преодолев первоначальную «неподвижность» («окостенелость») обязательства, в классическую эпоху римского права  требования кредитора вовлекаются все больше в экономический оборот римского общества, становясь, тем самым, одним из объектов гражданских прав того времени. Они не  были отнесены римскими юристами к разряду имущества, как в наши дни, а только к бестелесным вещам,  (вошли в их знаменитую классификацию вещей), что и не совсем корректно, с точки зрения современного гражданского права. Однако уже в те далекие времена права кредитора начинают не просто отчуждаться путем судебной уступки или просто сделки, но также становятся предметом такого обеспечения обязательств, как залог; становятся техническим средством для совершения регресса; законодательно устанавливается проведение зачета при уступки права, в том числе и при прокураторах; начинают уступаться не только наследственные права и отдельные долговые требования, но и право иска, права узуфруктария, право опеки и т.п. Все это свидетельствует  о высокой степени развитости оборота имущественных прав и о той большой исторической значимости, которую оказало формирование данного института на последующее гражданское право в целом.

Между прочим,  русское обычное право тоже рассматривало проблему перехода прав, конечно не затрагивая при этом категорию «бестелесных веще».  Переход прав кредитора был известен как «переворот» или «кабала».  Я. Кузнецов пишет, что «обычное право допускает добровольную перемену лиц в обязательствах, например, в сделках по займу. Со стороны кредитора эта перемена может быть произведена независимо от воли должника»[22]. И далее указывает на старую русскую пословицу: «Переворотом-то нам запрещает закон взыскивать». Приведенная пословица имела исторический характер, потому что в русском праве 19 века в Своде Законов Гражданских не было запрещения для цессии от кредитора. «Действительно, как известно, в конце ХVI века были в обычае так называемые «выданныя кабалы», когда веритель передавал свое право (кабалу) третьему лицу или в дар, или за свой долг, и правительство долго не признавало такой цессии законною. В указан. Кн. Вед. Каз. Ст. XXI говорится: «по тем кабалам и памятем суда не давать». Эта мысль выражена в следующей пословице: « рад бы дать да кабалить не велят»[23].Однако, в практике волостных судов решения по непризнанию перехода прав сохранялись кое-где до 19 века. Кузнецов пишет, что «Нужно только удивляться, как до сих пор мог сохраниться такой пережиток эпохи XVI века в практике волостных судов». Что касается должника, то он может передать долг только с согласия кредитора»[24].

Между прочим, римское долговое рабство не было «первой в истории юриспруденции формой залога прав», как считает Д.А. Братусь. Упоминания о таких видах обязательств мы находим в таких древнейших священных книгах как Библия и Коран. Можно найти древнейшие обязательства и в так называемых «глиняных» книгах, то есть клинописных глиняных табличках, гораздо более древних. Так, например, в старовавилонских документах приводится перевод векселя на предъявителя, в тексте которого говорится, что ростовщик Шамаш-мушетир ссудил Динум-абуму 10 мин свинца. «Если срок пройдет, - говорится в расписке, - свинец пойдет в рост. В качестве залога будут его жена, его поле, его дом. Предъявителю его таблички он отвесит свинец»[25].

3. По поводу цитирования Д.А. Братусем проф. Ю.Г. Басина. Прежде всего, указанная Братусем критика со стороны О.С. Иоффе в адрес  поддержки Ю.Г. Басиным «бестелесных прав», на самом деле не имела места. Интересно, что Д.А. Братусь сам указывает в сносках, что рецензия О.С. Иоффе была написана на статью Ю.Г. Басина «К вопросу о понятии права собственности»[26], почему тогда в тексте «рецензии» на мою статью указывается другая статья Ю.Г. Басина «Совершенствование законодательства о ценных бумагах»[27]? Критика О.С. Иоффе относилась к сформулированному Ю.Г. Басиным понятию собственности. Приведу объемную цитату О.С. Иоффе в подтверждение:   «В пределах этого общего понятия автор различает несколько видов права собственности: те из них, которые опираются на материальную основу, и те, у которых такой основы нет, но где обладатель права является хозяином и, стало быть, собственником. Но термин «хозяин» лишен юридического значения, и при его помощи едва ли возможно определять правовые понятия. Обладатель права хозяйственного ведения тоже хозяин, но не собственник. То же самое можно сказать о понятии права оперативного управления обладателя, которого собственником не назовешь, хотя он и есть хозяин. Как видно Ю.Г. Басин вел единую линию на определение понятий всех видов права собственности. Но когда материальная основа (вещественный объект) был исчерпан, появился хозяин как обладатель всей полноты власти, подобно собственнику. Если бы хозяин был родовым признаком всех видов собственности, обсуждаемая концепция явилась бы достигнутым решением этой волнующей проблемы всех цивилистов. Но этого нет, а значит, нет ни общего определения права собственности в целом, ни особенного характера подводимых под него отдельных видов»[28].

Что касается непосредственно рецензируемой О.С. Иоффе статьи Ю.Г. Басина, то в ней Юрий Григорьевич действительно дважды упоминает о «бестелесных вещах». В первом случае это происходит в неком историческом экскурсе: «Наряду с объектом права собственности, в котором благо, нужное собственнику, непосредственно заключалось в вещах, появилось право собственности на материальные символы оборотоспособных благ. Отсюда римские телесные либо бестелесные вещи (res corporals и  res incorporales). В англо-американской системе права - осязаемая и неосязаемая собственность (tangibl property и intangible property)»[29]. Далее в своих рассуждениях Ю.Г. Басин указывает, что в последние десятилетия в гражданский оборот все шире внедряются абсолютные права, выходящие за пределы основополагающих  признаков права собственности. «Прежде всего среди них отметим абсолютные правомочия субъекта на долги хозяйственных партнеров». При этом Ю.Г. Басин указывал, что выделение таких правомочий в качестве особого вида права собственности нередко вызывает серьезные возражения, сводящиеся к формуле: «недопустимо признавать права собственности кредитора на обязанности его должников», поскольку это - элементы содержания не вещных, то есть абсолютных,  а обязательственных, то есть относительных правоотношений.  И признание объектом права собственности кредитора обязанности должника означает смешение права собственности с обязательственными правами[30]. И в ответ Ю.Б. Басин писал: «Логичное рассуждение. Но оно существенным образом сужает реальный комплекс правомочий, реализация которых как раз и является многогранным гражданским оборотом». При этом Юрий Григорьевич приходил к выводу, что при уступке права «я распоряжаюсь принадлежащим мне правом требования так же, как распоряжаюсь принадлежащим мне овеществленным имуществом. Можно отметить, что и в римском праве понятие нематериальных (res incorporales) вещей охватывало категорию прав»[31].

Можно ли, исходя из данных цитат, утверждать, что Ю.Г. Басин развивал концепцию «бестелесных вещей»? На мой взгляд, нет. Но, конечно, он обосновывал с помощью указанного примера из римского права возможность распространения права собственности на имущественное право кредитора. Мне более близка указанная Ю.Г. Басиным критика по этому поводу, т.е. необходимость разделения абсолютных и относительных правоотношений.

Что касается прав требования по ценным бумагам, конечно, это тема отдельного диссертационного исследования.  Н.О. Нерсесов, например, считал, что «бумаги на предъявителя своим происхождением обязаны юридическому творчеству новых народов и получили развитие благодаря современному кредитному хозяйству, поэтому не представляется надобности обращаться к римскому праву для разъяснения данного вопроса»[32]. Поэтому и об отнесении прав требования из ценных бумаг к «бестелесным вещам», на мой взгляд, и говорить не приходиться.

4. Относительно Законов XII Таблиц и Папириевого права. По поводу последнего Дождев Д.В. пишет: «Издание царских законов, осуществленное великим понтификом Папирием в правление этрусской династии, закономерно названо ius civile Papirianum. Само издание связано с прекращением законодательной деятельности царей, отчего это событие другая традиция относит к началу Республики.  Этот период Помпоний характеризует как новое состояние неопределенности права: «По изгнании царей ... все эти законы потеряли силу, и Римский народ снова стал пользоваться скорее неопределенным првом и некоторым обычаем, нежеле изданным законом». Положение кардинально исправляется с изданием законов Двенадцати таблиц»...»[33], которые были (несмотря на утверждение Братуся : «понятно, что точную дату определить невозможно...») приняты и «вотированы в комициями в 449 г. до н.э. и стали основой дальнейшего правового развития Рима, источником всего публичного и частного права...»[34] В ответ на упрек о том, что это была «систематизация» - отвечу, что параллель проводилась между двумя великими кодификациями римского права - первой и последней - Законами Двенадцати таблиц и кодификацией императора Юстиниана.

5. По поводу следующего высказывание Д.А. Братуся: «Убежден, современное гражданское право (по крайней мере, на постсоветском пространстве) во многом отстает в сравнении с римским частным правом в оригинальности и завершенности юридических конструкций, стабильности действия правовых институтов, демократичности подходов в регулировании общественных отношений. И это несмотря на столь продолжительную историю развития». Все мы, конечно, критикуем понемногу законодательство. Но это уже крайность. Хотелось бы (все-таки римское право не один год преподаю) напомнить, что например, рабы  в древнем Риме относились к вещам наделенным языком, наравне со скотом. Фактически обладали всей полнотой власти только pater familias - домовладыки, главы семей, патриции, не подвласные другим. А бесправное положение женщин, а дети, которые до смерти главы семейства или до совершенного им обряда освобождения из под власти домовладыки были полностью подчинены его воле? Что говорить о конкубинах (наложницах), вольноотпущенниках, колонах (бесправных арендаторах земли), чужеземцах (перегринах). А воспетые в книгах гладиаторы?

Напомню, что в Республике Казахстан равными правами наделены граждане РК, иностранные граждане и лица без гражданства. Римляне говорили: « Amemus patriam, pareamus legibus!» - «Давайте же любить родину и повиноваться ее законам!»

 

Объективную критику в адрес «рецензии» Д.А. Братуся можно было бы продолжать и далее. Но, на мой взгляд, сказано уже достаточно.

 

 

P.S.В одном из комментариев Д.И. Братуся (Гусь) к «рецензии» на электронном адресе: https://www.zakon.kz/our/news.asp?id=30126677&NP=1 прозвучало в адрес бывших студентов Д.А. Братуся якобы латинское «сеять бисер». Автор очень сильно ошибся, так как указанное изречение, хотя, безусловно, и есть в латинском варианте, все-таки столько сот лет католики на латыни молились, однако принадлежит оно Иисусу Христу. В различных переводах Библии значится бисер или жемчуг, но смысл остается прежним: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (от Матфея 7, 6).

Весьма не корректно преподавателю, пусть даже и бывшему, высказывать подобное в адрес своих студентов. Последние, конечно, бывают «сильнее» или «слабее». Но никто из упомянутых Д.А. Братусем в «рецензии» почивших да и, Слава Богу, из живых Учителей никогда не говорил так о студентах. Ибо мы должны (пусть прозвучит банально) «сеять доброе и светлое», прививать любовь к науке, а иначе, зачем мы нужны? 

 

С уважением,

Ст. преподаватель КОУ

Галинская Ю.В.

[1] Здесь и далее римские изречения приводятся по: Крылатые фразы древних римлян. - Сост. И. Смирнов, В. Левинский. - М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 1999. - 704 с.

[2] См.: Сулейменов М.К., Осипов Е.Б. Залоговое право. Алматы: Эдилет Пресс, 1997. - С.5.

[3] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Книга первая: Общие положения: Изд. 2-е, испр. - М.: «Статут», 2000. - С.501-502.

[4] Р. Саватье. Теория обязательств: юридический и экономический очерк. Пер. с фр. Р.О. Халфиной. - М.: Изд. «Прогресс», 1972. - С. 372.

[5] Диденко А.Г. Фикции и презумпции в гражданском праве / Избранное (постсоветский период). Предисловие Базарбаев Б.Б., Скрябин С.В. Составитель Скрябин С.В. - Алматы: Юридическая литература, 2004 . -С.83.

[6] От цессии следует отличать переход прав на основании законодательного акта. По этому поводу см.: Галинская Ю.В. Переход прав кредитора к другому лицу на основании законодательного акта / Юрист, 2005, №4.- С. 63-67.; Галинская Ю.В. Правовая природа уступки права требования / Предприниматель и право. №11, 2007.- С.13.

[7] Диденко А.Г. Фикции и презумпции в гражданском праве. С. 83.

[8] По поводу Ваших упреков в адрес отсутствия у меня в статье перевода

[9] Ф.К. Савиньи. Обязательственное право. Москва.: Типография А.В. Кудрявцевой, 1876. - С. 13.

[10] И.А. Покровский. М.: «Статут», 1998. - С. 236.

[11] Изучением естественных законов, состоянием человека до возникновения государства, правовым отличием естественных законов от  зписанных законов государства занимались сторонники договорной теории происхождения государства. Об этом см., например,: Гоббс Томас. Сочинения. (В 2-х томах). Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. Т.2. - М.: Мысль, 1989. - С. 93-125.

[12] См., например: Галинская Ю.В. Развитие института цессии в римском праве / Защита гражданских прав: Материалы Международной научно-практической конференции посвященной 10-летию КазГЮУ (в рамках ежегодных цивилистических чтений). Алматы, 13-14 мая 2004г. / Отв. Ред. М.К. Сулейменов. - Алматы: НИИ частного права, КазГЮУ, 2005.-  С.525-531. Более усовершенствованная статья находиться сей час в печати.

[13] Институции Юстиниана. Перевод с латинского Д. Расснера. Под ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Томсинова. (серия «Памятники римского права») - М.:  Зерцало, 1998. - С.97.

[14] Санфилиппо Чезаре. Курс римского частного права: Учебник/ Под ред. Д.В. Дождева - М.: Изд. БЕК, 2000. - С. 52-53.

[15] Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домиция Ульпиана / Перевод с латинского Е.М. Штаерман. Отв. ред. и сост. Л.Л. Кофанов. (Серия «Памятники римского права») - М.: Зерцало, 1998. - 287 с. С.191, 193.

[16] Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. III. - М.: «Статут», 2003. - С.625.

[17] Об упоминаниях у Ф.К. Савиньи о продаже отдельных долговых долговых претензий см.: Савиньи Ф.К. Обязательственное право / перевод с немецкого В. Фукс и Н. Мандро. - М.: типография А.В. Кудрявцевой, 1876. - С.170.

[18] Имеется в виду перевод с латинского под редакцией Л.Л. Кофанова.

[19] Чезаре Санфилиппо. Курс римского частного права. Учебник. - М.: Изд. «БЕК», 2000. - С.173.

[20] Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домиция Ульпиана / Перевод с латинского Е.М. Штаерман. Отв. ред. и сост. Л.Л. Кофанов. (Серия «Памятники римского права») - М.: Зерцало, 1998. - 287 с. С 72-73.

[21] Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. III. - М.: «Статут», 2003. - С.215.

[22] Кузнецов Я. Обязательственное право в пословицах и поговорках русского народа. С.-Перебург: Сенатская типография. 1903. С.6.

[23] Там же.

[24] Кузнецов Я. Обязательственное право в пословицах и поговорках русского народа. С.-Перебург: Сенатская типография. 1903. С.6-7.

[25] Л.Линин, А.Белов. Глиняные книги. Предисловие ак. В.В. Струве. Ленинград. 1956. С. 327-328.

[26]Басин Ю.Г. К вопросу о понятии права собственности» / Гражданское законодательство: статьи комментарии практика. Вып. 17. - Алматы: Юрист, 2003. С. 28-39.

[27]Басин Ю.Г. Совершенствование законодательства о ценных бумагах /  Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика. Выпуск 11. - Алматы, Баспа. - 2001. -35-57.

[28] Иоффе О.С. Рецензия на статью Ю. Басина «К вопросу о понятии права собственности» / Гражданское законодательство Республики Казахстан: Статьи. Комментарии. Практика. Выпуск 19. - Алматы: ЮРИСТ, 2004. - С. 58.

[29] Басин Ю.Г. К вопросу о понятии права собственности» / Гражданское законодательство: статьи комментарии практика. Вып. 17. - Алматы: Юрист, 2003. С. 29.

[30] Там же. С. 32.

[31] Там же. С. 33.

[32] Несесов Н.О. О бумагах на предъявителя с точки зрения гражданского права. Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве. - М.: Статут, 2000. - С.147.

[33] Дождев Д.В. Римское частное право. Учебник для юридических ВУЗов и факультетов / Под ред. В.С. Нерсесянца. - 2-е издание, изм. И доп. - М.: Изд. Группа Норма-ИНФРА М, 2000. - с.91.

[34] Там же. С. 17.

zkadm
Следите за новостями zakon.kz в:
Поделиться
Если вы видите данное сообщение, значит возникли проблемы с работой системы комментариев. Возможно у вас отключен JavaScript
Будьте в тренде!
Включите уведомления и получайте главные новости первым!

Уведомления можно отключить в браузере в любой момент

Подпишитесь на наши уведомления!
Нажмите на иконку колокольчика, чтобы включить уведомления
Сообщите об ошибке на странице
Ошибка в тексте: