Альтернативное правосудие в ЕврАзЭС: анализ концепции
Hic terminus haeret /1/
Появлению нового авторитетного надгосударственного института, обеспечивающего эффективное разрешение споров, можно только радоваться. Поэтому планируемое создание Международного центра арбитража под эгидой Беларуси, Казахстана и России - отрадная перспектива. Есть ряд принципиальных и технических вопросов, решение которых, думается, будет способствовать большему взаимопониманию и скорейшему достижению намеченных целей. Принципиальное уточнение - одно. Не вполне понятно стремление разработчиков проекта ограничить институциональную основу арбитража рамками Таможенного союза (ТС). Не вполне понятно даже с учетом оговорки: «Международный договор должен быть открыт для подписания другими государствами» (абз. 3 части III Концепции /2/). Напомню: если в Таможенный союз на сегодняшний день входит только три государства, то участниками, например, Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), кроме Беларуси, Казахстана и России, являются также Кыргызстан и Таджикистан, а наблюдателями - Армения, Молдова и Украина. В качестве объективной потребности декларируется и доказывается необходимость Единого экономического пространства ЕврАзЭС. Тогда почему общее правовое пространство - законодательство и правоприменительная практика - моделируется ограниченно: Международный центр арбитража Таможенного союза, но не ЕврАзЭС? Почему? Конечно, представители уполномоченных государственных органов и специалисты, работающие в названных наднациональных структурах, лучше понимают динамику интеграционных процессов, инвестиционную привлекательность объединяющихся регионов, степень готовности отдельных государств постсоветского пространства к сотрудничеству.
Видимо, сомнения некоторых наших евразийских соседей в целесообразности экономического сближения оставляют открытой тему объединения национальных юридических систем. Видимо, срабатывает логика: лучше меньше, да лучше. Но разве не лучше создать арбитражную (третейскую) структуру (предварительно приспособив ее под действующие соглашения расширенного формата), в которой реально и потенциально смогут взаимодействовать все члены ЕврАзЭС - и участники ТС и не являющиеся таковыми? Разве при этом не появится новый стимул к усилению контактов как на политическом уровне, так и в сфере частных интересов?
Важно помнить: судиться или не судиться в конкретном арбитраже (если мы действительно говорим об арбитраже, а не о квазигосударственном суде) - решать участникам конкретного спора, а не публичным суверенам. Высокие договаривающиеся стороны лишь организуют необходимые формальные условия своим предпринимателям, но не могут заставить их обращаться в ту или иную международную инстанцию. Таков общеустановленный порядок, если, повторю, мы говорим о «лучших международных практиках» (абз. 4 части II Справки /3/) в сфере альтернативного правосудия. В этой связи решающая роль третейского суда в формировании единообразного правоприменения в рамках Таможенного союза, анонсируемая в программных документах, явно преувеличивается. Если к его услугам не станут обращаться, «решающая роль» себя не проявит. Если национальные законодатели будут принуждать своих резидентов обращаться в арбитраж, может возникнуть скрытый или явный протест, основанный на конституционно гарантированной недопустимости какого-либо ущемления права на судебную защиту (см., например, ст. 13 и ст. 39 Конституции РК). Взвешенный подход необходим и при решении технических вопросов. Оно (решение) должно быть предельно аккуратным, учитывать встречные интересы государств и накопленный деловой опыт.
Настораживает абсолютная непричастность спорящих сторон к процессу формирования состава арбитров: «состав арбитража для каждого конкретного спора будет формироваться Центром» (абз. 5 части II Справки). Стороны должны обладать правом, если не назначать, то хотя бы выдвигать арбитров, формулировать требования и критерии отбора кандидатов. В каждом авторитетном регламенте /4/ предусматривается возможность определенного (в той или иной степени) участия сторон в процедуре выбора арбитров. Подобный опыт не следует игнорировать. Он основан на «общепризнанных принципах международного коммерческого арбитража», стремление к которым провозглашается в абз. 3 части III Справки.
Все преимущества - расширенная арбитрабельность споров, упрощенная процедура исполнения принятых решений, специальный компетентный суд, назначенный в каждой стране для поддержки деятельности данного арбитража - останутся невостребованными декларациями, если участники не будут обращаться в этот арбитраж. В этой связи очень важны фактические гарантии независимости и объективности арбитров. Прежде всего закрепление за сторонами возможности выбора третейских судей, предоставление истцу и ответчику права выдвижения понравившихся им кандидатов для рассмотрения спора, авторитет арбитров, их международная известность, безупречная деловая репутация, полная финансовая и политическая самостоятельность, отсутствие родственных или корпоративных отношений со сторонами. Сокращенные процедуры принятия и исполнения решений, в целом особый статус Международного центра арбитража, с моей точки зрения, можно приветствовать. Практика покажет допустимость или поспешность подобных положений. Мне они представляются прогрессивными.
Противоречиво сформулирована компетенция арбитража. В Справке (абз. 1 части III) она охватывает очень широкую сферу общественных отношений (коммерческие и корпоративные споры, споры по поводу ценных бумаг, недвижимости, интеллектуальной собственности «и т.д.»), т.е. подразумевается рассмотрение и неимущественных споров. В приложении к Концепции прописана суженная подсудность, охватывающая только имущественные отношения - экономические и корпоративные споры, споры о защите деловой репутации. Она, однако, детально изложена в части корпоративных споров, поэтому возникает «чисто» визуальный эффект. Подобную коллизию необходимо предупредить в итоговых документах. Смешиваются понятия «предпринимательский», «экономический», «коммерческий» и «корпоративный» (спор).
Создание Арбитражного центра Таможенного союза «в соответствии с Законом Российской Федерации от 7 июля 1993 года № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» (абз. 1 части II Концепции) - это, мягко говоря, некая странность, нелепица. В России, в городе Москве, по внутреннему российскому законодательству создается Арбитражный центр, статус которого будет уточняться международным договором нескольких стран, de facto участвующих в его создании (часть III Концепции).
Некрасиво получается: Беларусь и Казахстан (и, естественно, Россия) примут на себя международные обязательства для обеспечения нормальной деятельности российской (созданной по внутреннему законодательству России) организации. Исходной правовой основой деятельности этой организации, повторю, станет федеральный закон, а особенности исполнения ее решений за пределами России будут регламентироваться наднациональным соглашением: «в международном договоре будет указано, что государства - члены Таможенного союза признают компетенцию Арбитражного центра» (извлечение из приложения к Концепции). Подобный подход не соответствует принципу равноправного партнерства. О какой «открытости для присоединения» можно при этом говорить?! Кто к такому прожекту присоединится добровольно?!
Очень сложной, чрезвычайно бюрократичной представляется структура управления Арбитражным центром - в ней представлены все мыслимые должности: попечительский совет (и его председатель), наблюдательный совет (и его председатель), генеральный директор, а также собственно президент, генеральный секретарь и управляющий совет (судя по всему, появится и фигура председателя управляющего совета) Арбитражного центра. Вспоминается одна интересная ироничная формула: «Коллективная ответственность — идеальная форма безответственности» /5/. Столь сложная структура, очевидно, связана с тем, что организация, при которой (подчеркиваю: «при которой») функционирует Арбитражный центр, учреждается в юридической форме фонда. «При которой» - странная формулировка, не правда ли? Арбитражный центр, фактически учрежденный тремя странами, является не самостоятельной структурой, а лишь внутренним структурным подразделением (сектором, отделом, департаментом) «при» фонде, зарегистрированном в городе Москве в соответствии с несколькими федеральными законами, в т.ч. согласно федеральным законам «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» и «О несостоятельности (банкротстве)». Об этом прямо сообщается в Концепции. Простите, что же мы все-таки создаем - общественный фонд или третейский суд? Неужели высокая политическая воля и суверенные права участников столь ограничены в своих юридических ресурсах, что не могут предложить лучшую организационно-правовую форму? Разве международным договором Арбитражный центр не может быть создан напрямую, без всяких «при»? Баланс интересов в процессе организации третейского суда должен соблюдаться. Конечно, в создании арбитражной структуры нежелательно непосредственное участие государств. С другой стороны, суверенное право Беларуси, Казахстана и России принимать стратегические решения ограничить невозможно. Исходная политическая инициатива по учреждению Международного арбитражного центра прослеживается в любом случае. Важно, повторю, обеспечить независимость арбитров и арбитража в целом, доступность и адекватность его регламента, предельную ясность и обоснованность его правовых позиций, единообразие третейской практики. Таковы основные принципиальное и технические замечания. Сама идея представляется оригинальной, соответствующей актуальным тенденциям государственного строительства Республики Казахстан. Предлагаю согласиться с созданием Международного арбитражного центра (это действительно прогрессивный проект), но не по тем правилам, которые откровенно навязываются Казахстану (и Беларуси), а в соответствии с новыми положениями, выработанными на основе принципа равноправного, взаимовыгодного сотрудничества. Иначе возникает такое впечатление, допускаю - ошибочное: российский бизнес на волне Таможенного союза пришел в Казахстан и готовит для себя надежную правовую почву. Полагаю, сейчас применяется ущербный методологический подход. Какого иного итога можно было ожидать, если Концепция и все, что с ней связано, готовится рядовыми исполнителями Министерства юстиции России? Говорят, есть вариант и от Минэкономразвития. Знакомы ли разработчики с законодательством Казахстана или Беларуси? (Полагаю, сие не столь важно. Авторитетнейший российский цивилист в частной беседе с нескрываемой иронией процитировал возмущенного участника одной научно-практической конференции: «Мы у себя в Москве не можем данные научные проблемы решить, а Вы тут в Екатеринбурге стараетесь...». Подозреваю, что рассматриваемый нами проект не столько пророссийский, сколько промосковский.) Недопустим тактический прием, которым (давайте говорить откровенно) нет-нет пользуется российская сторона: «Все необходимо еще вчера! Сроки «горят»! Исходим из того, что есть!». Рабочая группа должна, во-первых, включать представителей всех заинтересованных сторон, во-вторых, действовать не только оперативно, но спокойно («Спеши медленно» /6/) и конструктивно. Почему бы ей не поработать где-нибудь в Армении, Кыргызстане, Молдове, Таджикистане или Украине? Детали практического воплощения обсуждаемой идеи (повторю: замечательной, оригинальной, перспективной, актуальной) должны оттачиваться по мере развития проекта. Будущее покажет.
Литература
1. Пер. с лат.: «Эта цель неизменна».
2. Концепция создания третейского суда в рамках Таможенного союза. Решение Совета Евразийской экономической комиссии от 16.05.2013 г. № 32 «О проекте концепции создания третейского суда в рамках Таможенного союза» (г. Москва).
3. Справка по проекту формирования Международного центра арбитража Таможенного союза. Решение Совета Евразийской экономической комиссии от 16.05.2013 г. № 32 «О проекте концепции создания третейского суда в рамках Таможенного союза» (г. Москва).
4. Пункты 5.5, 7.1 и 7.2 Регламента Лондонского Международного Третейского Суда, ст. 13 Регламент Арбитражного Института Торговой Палаты Стокгольма, п. 3 и п. 4 ст. 8 Регламента Международной торговой палаты в Париже, ст. 11 Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже, ст. IV Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже.
5. Сарсенов У. Коллективная ответственность - идеальная форма безответственности. Юрист. 2010. № 11. С. 4-10.
6. С лат. «Festina lente».