Почему учителя не сдали тестирование с видеонаблюдением?

Мы приоткрыли ящик Пандоры. Но не все потеряно.

Компания U-Future внедрила компьютерное тестирование учителей с видеонаблюдением. В результате более половины педагогов провалили квалификационный экзамен, передает zakon.kz.

Но директор компании Олжас Куспеков считает, что это – плюс для казахстанской школы.

– Олжас Хайроллаевич, вы мыслите парадоксально. После ноябрьского теста вся учительская общественность страны в шоке. А вы говорите о каком-то позитиве.

– Знание проблемы, а не замазывание глаз – вот главное. Теперь мы знаем ситуацию. Чем ниже точка старта, тем больше возможностей для роста.

– Расскажите, как все начиналось. Вы прошли очень трудный путь, прежде чем в МОН "дали отмашку"...

– Четыре года назад компания U-Future выступила с частной финансовой инициативой – мы предложили МОН проект ГЧП. Создать под брендом U-Study сеть компьютерных центров тестирования по всей стране. В госпрограмме развития образования на 2015 – 19 годы это как раз предусматривалось, причем за счет частных инвестиций. Государство не должно было тратиться. Мы выступили с инициативой, предложили инвестировать на тот момент порядка 4 млрд. тенге для создания такой сети. После публикации в СМИ объявлений о проведении конкурса конкурентов у нас не оказалось. Но в итоге проект "провисел" до осени 2019-го. При двух министрах – Саринжипове, затем Сагадиеве – шли бесконечные экспертизы, какие-то согласования. Бесконечные "завтраки". Сейчас-то мы понимаем, что было очень мощное внутреннее сопротивление в системе. Там, на местах, вращались огромные коррупционные деньги.

– Сама технология тестирования – международная?

– В мировой практике такие тесты используются давно. Например, международная организация ProMetric, чью технологию мы применяем, имеет более тысячи центров тестирования в США, Канаде, Евросоюзе. Мы не изобретали велосипед. Метод обеспечивает абсолютную коррупционную безопасность проведения экзаменов. То есть: нет и не может быть никакого внешнего вмешательства, никаких шансов "договориться". Видеонаблюдение, абсолютная прозрачность всех процедур, объективность результатов. Человеческий фактор исключен абсолютно.

– И что показал тест учителей в ноябре прошлого года? Уровень коррупции был значительным?

– Мы увидели объективные данные, которые оказались значительно хуже, чем в 2018 году. Тогда, как и в предыдущие годы, тестирование проходило на бумажных носителях, мы в нем не участвовали, поэтому можно только догадываться, какими способами люди с колоссальными пробелами в знаниях обеспечивали себе хороший результат. Очевидно, существовала проблема с завышением результатов. От управлений образования везде требовались высокие результаты, все эти рейтинги региона, когда надо показать качество образования. Погоня за цифрами способствовала "натягиванию" результатов. Коррупционные условия имели место на уровне взаимоотношений экзаменуемых с комиссиями, на уровне самих проверяющих, организаторов, контролеров. Можно только предполагать, как это было построено, во всяком случае все, что в результатах 2018 года было выше по сравнению с итогами теста 2019-го, логично считать коррупционной составляющей. И мы вывели это на поверхность. Со своей стороны мы стремимся излечить данную проблему. При этом первоначально сталкивались с большим сопротивлением со стороны госорганов, самих экзаменуемых. Хотя сейчас ситуация меняется. Порядочные люди на всех уровнях нас поддерживают. Они позитивно принимают тот факт, что наконец-то появилась объективная оценка, без "бегунков" и "помогаек", что есть справедливость и объективность, что в нашей сети центров тестирования реализуется принцип оценки по знаниям.

– Конкретно: насколько катастрофичную картину вы увидели?

– Более половины экзаменуемых не смогли подтвердить минимальный пороговый уровень. Мы протестировали 74,8 тыс. учителей школ из более 320 тыс. То есть – четверть. Тест был во всех регионах. Благодаря политике МОН, где нас наконец-то поддержали после четырех лет попыток достучаться, теперь есть данные объективной оценки. Мы увидели реальный масштаб проблем в системе образования. Понятно, что эти цифры шокируют, но чтобы вылечить болезнь, необходим правильный диагноз. Я уже говорил, точное знание проблемы – половина успеха. Здесь нельзя огульно винить учителей. Они перешли на обновленную программу. Краткосрочные уровневые курсы, которые педагоги проходили массово, не дали должного эффекта: либо сами курсы были некачественными, либо "погружение" – неправильным. Фактически учителя оказались заложниками этой системы, этих реформ.

Объективным показателем качества работы системы образования являются данные международных исследований, которые были опубликованы в прошлом году. Это данные PISA, позволяющие сравнивать ситуацию разных годов, которые свидетельствуют, что уровень качества образования детей в Казахстане падает. Это и функциональная грамотность, и чтение, и понимание текстов. Проблема самым прямым образом связана с учителями.

– А какова позиция МОН? Вас поддерживают?

– Хотелось бы отметить позицию самого министра образования и науки г-на Аймагамбетова: он действительно искренне заинтересован в прозрачности и объективности системы оценивания, в оздоровлении системы образования. Притом что он тоже сталкивается с мощным сопротивлением самой системы. Повторюсь, в системе остались интересанты, которые лишились кормушки. А деньги были огромные. Директор Нацинального центра тестирования – бывший сотрудник антикоррупционного ведомства – хорошо знает эту ситуацию. Он также поддерживает нас.

– А как проходят ваши коммуникации с местными управлениями образования, с акиматами?

– Здесь все сложнее. Мы приоткрыли ящик Пандоры, показали реальную картину, показали рейтинг регионов на основе этих данных. Есть регионы, где адекватно отреагировали, где запросили статистические данные: по каким предметам, в каких школах более слабые учителя, где основные пробелы в знаниях. Это нужно им для того, чтобы средства, выделяемые на повышение квалификации педагогов, структурировать и повысить их эффективность. Чтобы восполнить пробелы в знаниях там, где они есть. В то же время есть регионы, где отнеслись аморфно, где ощущается недоверие и даже прямое сопротивление. Там приходится стучаться в двери акима области, что мы и делаем: выезжаем, встречаемся, сообщаем о том, что есть проблемы и предлагаем совместно их решать: мы за то, чтобы завтра учителя смогли пройти этот тест.

– Успешно стучитесь?

– Не везде сразу есть понимание. Например, после встреч в акимате Атырауской области, где был один из самых худших показателей, выявилась банальная проблема: местные исполнительные органы боятся того, что мы показываем. Я спрашиваю акима: почему? Оказывается, все связано с тем, что это нефтяной регион. Средняя зарплата в области намного выше, чем средняя по республике. Соответственно, на этом фоне учительский труд здесь – самый низкооплачиваемый среди бюджетных работников. Лишний раз их беспокоить какими-то мероприятиями, обучением, требовать с них качество? В акимате опасаются, говорят, что не стоит, так как это будет раздражать людей и приведет к оттоку кадров. Которых и без того в школе катастрофически не хватает, особенно в сельских районах. Таково распространенное мнение представителей акиматов. Они просто боятся рисковать, "напрягать" учителей: а вдруг побегут? Тогда детей в селе вообще некому будет учить. Мы же задаем акимам встречный вопрос: скажите, а если мы прямо сейчас возьмемся за этих учителей, качественно их подготовим и на следующем национальном квал-тесте, который будет в марте-апреле, они смогут успешно подтвердить свой уровень, и это им даст возможность повысить свою зарплату на 25 % – разве это плохо? И чем мы рискуем?

– Действительно. Учитель ведь сам мотивирован улучшать показатели.

– А если продолжить подготовку далее, то к последующему тестированию еще не менее четверти учителей региона смогут подтвердить свою квалификацию и повысить свою зарплату. Таким образом, в течение двух лет их зарплаты возрастут на 50 %. И знания улучшатся. Тем более, государственные инструменты повышения квалификации есть, существуют курсы – иди, учись, совершенствуйся. А что сейчас? Так как учителя недостаточно подготовлены, они не могут показать необходимый пороговый уровень знаний и соответственно не могут получить надбавку. В результате средняя зарплата у них не растет. Учителям обидно. Социальная напряженность в регионе только усиливается. Что в этом хорошего? Если мы в течение двух лет сможем всех учителей в одном регионе подтянуть, и они успешно сдадут экзамен, то они получат надбавку в 50 % к текущей заработной плате. Тогда их доход уже превысит существующий средний уровень зарплат региона. В результате статус и имидж педагога в этом регионе реально вырастет, он будет хорошо зарабатывать. Повысится приток людей в систему образования, тогда в школах будет конкуренция, и местные управления образования смогут отбирать лучших.

– Собственно, в этом и заключается политика государства сегодня. Закон о статусе педагога на это ориентирован.

– Именно. Зачастую такая постановка вопроса акимов устраивает. И они соглашаются с нами работать. Вот почему мы с оптимизмом смотрим на следующий национальный квалификационный тест. И на последующие. Педагоги заинтересованы, они стремятся совершенствовать свои знания. Кстати, важно отметить, что видеонаблюдение в ходе дисциплинирует людей. Были случаи во время экзамена, когда кто-то возмущался, заявлял "Я не списывал", но камера все зафиксировала, и мы моментально можем продемонстрировать запись. В результате человек извинялся и уходил. Учителям стыдно. Появление компьютерного теста с видеонаблюдением дисциплинировало многих. Теперь люди идут уже проверять свои реальные знания. То есть мы наблюдаем изменение сознания, что в общем главное.

– А как действует система переподготовки? Как учитель, проваливший этот тест, может исправить свои проблемы, пересдать?

– Наша компания не нацелена на повышение квалификации, для этого есть ряд государственных организаций. В частности – педвузы, национальный центр повышения квалификации "Орлеу", центры педагогического мастерства при НИШ. Единственное, что мы можем, это давать им полную информацию: где, с кем, по каким предметам надо работать, по каким разделам есть провалы в знаниях, какие основные пробелы у экзаменуемых зафиксированы в предметных знаниях, в педагогике, возрастной психологии, методике преподавания. Мы написали письма в эти организации и в МОН, провели встречи, разъяснили, что мы можем предоставлять им всю эту информацию. Пока системной реакции нет. Но, думаю, чем раньше организации, ответственные за переподготовку учителей, займутся этой работой, тем будет лучше для всей системы. Должен также реагировать и рынок. В Казахстане много частных организаций, занимающихся обучением педагогов. Они также заинтересованы получить эти данные и предложить учителям варианты переподготовки. Важно предостеречь: госорганы должны сделать все, чтобы завтра на рынке не появились какие-нибудь мошенники, которые заявят, что у них есть данные наших вопросов-ответов и они могут подготовить учителей к национальному квал-тесту, начнут собирать с людей деньги. Необходимо защитить учителей от таких мошеннических действий. И мы со своей стороны позаботимся об этом. И в целом мы позаботимся, чтобы каждый экзаменуемый чувствовал себя комфортно в наших центрах. Люди сегодня активно приходят, сдают пробные тесты, готовятся к следующему апрельскому квалификационному экзамену. Педагоги очень серьезно мотивированы, ведь от итогов теста зависит их зарплата. Поэтому мы верим, что следующий экзамен, который пройдет весной, покажет более высокие результаты. Не все потеряно.