Никто не должен обладать полномочиями судьи и быть к нему приравнен
Гафур Абдумажидов, заслуженный деятель науки Республики Узбекистан, доктор юридических наук, профессор
- Несколько слов о том, где родились, где учились, где сейчас работаете, семейное положение.
- Я уроженец Самарканда, родился 28 июня 1928 г., неподалеку от Соборной мечети, сооруженной по инициативе Бибиханум (любимой супруги великого полководца и государственного деятеля, создателя государства Темуридов - Амира Темура). В молодые годы наряду с другими играл у подножия обсерватории Улугбека. В 1933 г. наша семья вследствие насилия со стороны местных силовых структур была вынуждена покинуть родной Самарканд. С пятилетнего возраста я обучался в Ташкенте. В средней школе имел склонность к математике, однако отец, из-за частых гонений, увидел во мне юриста, поборника справедливости. У меня есть три брата и четыре сестры. Ныне меня окружают они, их дети и внуки вместе с моими детьми, внуками и правнуками. Сегодня в нашей большой семье насчитывается четыре доктора и более десяти кандидатов наук. Кое-что обо мне сказано в Национальной энциклопедии Узбекистана. Я горжусь своей профессией.
Никто не должен обладать полномочиями судьи и быть к нему приравнен
Гафур Абдумажидов, заслуженный деятель науки Республики Узбекистан, доктор юридических наук, профессор
- Несколько слов о том, где родились, где учились, где сейчас работаете, семейное положение.
- Я уроженец Самарканда, родился 28 июня 1928 г., неподалеку от Соборной мечети, сооруженной по инициативе Бибиханум (любимой супруги великого полководца и государственного деятеля, создателя государства Темуридов - Амира Темура). В молодые годы наряду с другими играл у подножия обсерватории Улугбека. В 1933 г. наша семья вследствие насилия со стороны местных силовых структур была вынуждена покинуть родной Самарканд. С пятилетнего возраста я обучался в Ташкенте. В средней школе имел склонность к математике, однако отец, из-за частых гонений, увидел во мне юриста, поборника справедливости. У меня есть три брата и четыре сестры. Ныне меня окружают они, их дети и внуки вместе с моими детьми, внуками и правнуками. Сегодня в нашей большой семье насчитывается четыре доктора и более десяти кандидатов наук. Кое-что обо мне сказано в Национальной энциклопедии Узбекистана. Я горжусь своей профессией.
Еще в 1945 г. я окончил двухгодичную Республиканскую юридическую школу НКЮ УзССР, одновременно работая секретарем и судебным исполнителем районного суда. В 1948 г. окончил Ташкентский юридический институт. В 20-летнем возрасте был назначен помощником районного прокурора, через два года переведен на следственную работу, в 1951-1957 гг. был следователем по особо важным делам при прокуроре Узбекистана, расследовал более ста громких дел о преступлениях известных тогда лиц и был поощрен Генеральным прокурором СССР. Далее по просьбе академика АН Узбекистана Х. Сулаймановой начался сложный путь научного поиска, продолжающийся и поныне. В 1960 г. окончил очную аспирантуру юридического факультета Ленинградского (ныне Санкт-Петербургского) государственного университета и защитил кандидатскую диссертацию, а в 1983 г. в Институте государства и права АН СССР защитил докторскую диссертацию.
- Вы - представитель старой школы юристов. По Вашим учебникам юристы занимались и в 60-х, и в 70-х годах. Вы и сегодня пишете учебники. Как изменился характер ваших учебных пособий?
- Это правда. Я, так сказать, являюсь представителем старой школы юристов.
Хотя я и воспитывался в духе прежней партийной преданности (точнее - покорности), но вот уже более четверти века, как стараюсь занять свое место среди окружающих меня молодых исследователей.
Мне посчастливилось быть учеником таких известных корифеев правовой науки, как академик АН СССР В.Н. Кудрявцев, член-корреспондент АН СССР И.С. Строгович, знатных профессоров И.Ф. Крылова, Р.С. Белкина, В.М. Савицкого, А.М. Ларина, И.Л. Петрухина и многих других, коим я беспредельно благодарен. Мне не удалось “догнать” в научных изысканиях, своих наставников, но до сегодняшних дней я пытаюсь выявить в устоявшихся научных взглядах отдельные псевдотеоретические утверждения и ошибочные положения, предложив взамен что-либо новое, прагматичное. Учебникам, по которым мы обучались, тогда были свойственны цитатничество, чинопочитание и бесконечная хвалебность. И в учебниках, созданных нашим поколением до 90-х годов, предпочтение отдавалось партийным программам, установкам и лозунгам, под которые подгонялись научные положения и выводы. Науке тех лет присущ общий шаблон, который, как правило, не учитывал региональных особенностей и местных условий. Научные труды и учебные материалы зачастую издавались на русском языке, и изредка они переводились на другие языки. Порой они не содержали данных о реальном состоянии соблюдения законов в союзных и автономных республиках.
- А сегодня? О чем сегодня Вы не можете молчать. Где сегодня в законодательстве страны самое «узкое» место?
- Сегодня нельзя не заметить существенных достижений судебно-правовой реформы в наших странах. Безусловно, период суверенного развития Узбекистана и Казахстана знаменателен тем, что взят твердый курс на приоритет закона, обновление законодательной опоры общества, демократизацию общественного и государственного строя, а главное - приняты долгожданные меры по обеспечению прав и свобод человека. Отрадно, что в Узбекистане отменена смертная казнь, из системы уголовных наказаний исключены ссылка, высылка, конфискация личного имущества, происходят декриминализация и депенализация, снижен размер наказаний, продолжается процесс постепенной их либерализации и гуманизации.
Осуществляется постоянный процесс модификации законов, широко практикуется сравнительное правоведение, и происходит имплементация международно-правовых норм. Так, в Конституции Узбекистана ныне закреплены следующие положения:
- государство выражает волю народа, служит его интересам. Государственные органы и должностные лица ответственны перед обществом и гражданами (ст. 2);
- система государственной власти Республики Узбекистан основывается на принципе разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную (ст. 11);
- человек, его жизнь, свобода, честь и достоинство и другие неотъемлемые права являются высшей ценностью (ст. 13);
- права и свободы граждан, закрепленные в Конституции и законах, являются незыблемыми, и никто не вправе без суда лишить или ограничить их (ст. 19);
- каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод, право обжалования в суд незаконных действий государственных органов, должностных лиц, общественных объединений (ст. 44).
И все же “узких” мест в действующем национальном законодательстве в изобилии, а их устранение идет, на мой взгляд, достаточно медленно. И, конечно же, меня это волнует, как и многих других юристов наших стран - Казахстана и Узбекистана, имеющих общие древние корни, а также самостоятельно и стремительно развивающихся молодых государств.
Не могу оставить без внимания и разделяю научные взгляды казахской юриспруденции, а именно академика С.З. Зиманова, известных моих коллег - ученых С.С. Сартаева, М.С. Нарикбаева, И.И. Рогова, Е.И. Каиржанова, М.Ч. Когамова, Е.У. Алауханова, К.А. Мами, С.М. Жалыбина, А.Н. Ахпанова и др. В значительной степени успехи судебно-правовой реформы заметны благодаря их научным изысканиям. В числе достижений казахской судебно-правовой реформы считаю наиболее успешными такие, как:
- независимость судов и эффективное организационное, материально-техническое их обеспечение;
- подготовка кандидатов на судейские должности;
- отказ от системы народных заседателей, внедрение суда присяжных, наконец, меры по реорганизации правоохранительных органов.
Данные аспекты в Узбекистане также
находятся в центре внимания. Однако претворение в жизнь этих, закрепленных в
Конституции основополагающих положений оказалось делом нелегким. Так, законы о
суде и прокуратуре, принятые в 1992-1993 гг.,
предусматривали возможность приостановления прокуратурой приговора и других
судебных актов. Для устранения столь грубейшей ошибки потребовалось почти
десятилетие.
До сей поры еще сохранились правовые нормы, наделяющие прокуроров несвойственными им судебными и административными полномочиями (истребование уголовных дел из судов, разрешение осужденным отбывания наказания в виде лишения свободы вне колонии). Прокуроры, вопреки ст. 19 Конституции Узбекистана, санкционируют производство ряда следственных действий, существенно ограничивающих права граждан. Уверен, все это вскоре станет прерогативой только суда. Прокуратура, ранее входившая в систему органов юстиции, с 1929 г. наряду с осуществлением общего надзора за законностью деятельности всех государственных органов, стала руководить следственными и иными правоохранительными органами, санкционировать применения мер принуждения в отношении обвиняемых, подозреваемых и членов их семей. Действия и решения прокуроров, следователей и дознавателей еще с тех времен не полагается обжаловать в суд.
- Вы занимаетесь судебной практикой?
- Судебной практикой я не занимаюсь, если не считать моего пятилетнего пребывания в должности члена Конституционного суда Республики Узбекистан. Безусловно, я интересуюсь с условиями и показателями работы судов как ниже-, так и высшестоящих. Их нагрузка за последние двадцать лет ежегодно возрастает, штаты же остаются почти неизменными. Существуют проблемы, связанные с подготовкой судейских кадров и повышением квалификации судей. Представляется, что судьи должны быть освобождены от не свойственных им обязанностей по возбуждению уголовного дела и принесению протеста в порядке надзора на судебные акты.
Полагаю, что существующий порядок подбора кандидатов на должности судей, их назначение, перемещение, освобождение, критерии оценки показателей их работы, продолжающаяся организационная, материально-техническая и финансовая зависимость судов от исполнительной власти нуждаются в коренном изменении.
Уверен, что никто не должен обладать полномочиями судьи и быть к нему приравнен. Так, трудно объяснить, почему судья, назначенный Президентом Республики Узбекистан, и народный заседатель, не упомянутый в Конституции страны, при рассмотрении уголовных дел признаны равными. В целях гарантии независимости судей Конституция не допускает совмещения судебной деятельности с обязанностями сенатора и депутата, запрещает судьям состоять членами политических партий, участвовать в политических действиях, заниматься какими-либо видами оплачиваемой деятельности, кроме научной и педагогической. Народным заседателям все это дозволено. Почему?
- На какие статьи, и какого закона Вы сегодня обращаете внимание ваших учеников?
- На Ваш вопрос о том, на какие статьи и нормы законов обращаю внимание своих учеников, отвечаю: все ли положения международно-правовых актов в нашем законодательстве имплементированы; каковы особенности регулирования тех или иных вопросов в законодательстве зарубежных стран, заслуживающие внимания при совершенствовании наших законов? Юрист обязан знать о дискуссионно-правовых институтах, правилах и требованиях. Поэтому я призываю их изучать и иметь собственную позицию по следующим вопросам:
- целесообразно ли прокурорский надзор сочетать с осуществлением руководства за следователями;
- оправдана ли практика возвращения судами уголовных дел на дополнительное расследование;
- есть ли возможности для усиления состязательности в уголовном процессе;
- каковы условия допустимости использования полиграфа для выявления скрываемой доказательственной информации и т.п.
- Как Вы оцениваете правовые процессы, происходящие в Узбекистане, и как сегодня реформируется судебная власть в стране?
- Правовые процессы, ныне происходящие в Узбекистане, в целом направлены на гуманизацию и либерализацию уголовного законодательства, дальнейшее развитие демократических начал судопроизводства. В этом направлении уже сделан значительный шаг, но предстоит сделать еще больше. Сегодня в основу судебно-правовой реформы, реорганизации и модернизации экономики, развития малого бизнеса и предпринимательства положен принцип поэтапности.
Президент Республики
Узбекистан И.А. Каримов в своих выступлениях перед Парламентом страны неизменно
обращает внимание на актуальные вопросы совершенствования законов и их
неуклонное исполнение. Так, в его докладе 12 ноября 2010 г.
на совместном заседании законодательной палаты и сената олий мажлиса Республики
Узбекистан “Концепция дальнейшего углубления демократических реформ и
формирования гражданского общества в стране” поставлены очередные наиболее
актуальные задачи судебно-правовой реформы, многие из которых прежде всего
связаны с судебным, в том числе и с уголовно-процессуальным правом.
Действительно, еще многое предстоит сделать для того, чтобы судебная власть
стала реально независимой и способной эффективно осуществлять правосудие.
В настоящее время в судебно-правовой реформе Узбекистана особое внимание придается усилению роли суда в обществе, расширению возможностей доступа к правосудию, углублению судебного контроля на досудебных стадиях уголовного процесса.
- Дискуссия ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, гарантирующие каждому задержанному лицу право предстать перед судом, чтобы этот суд мог безотлагательно вынести постановление относительно законности его задержания и распорядиться о его освобождении, если задержание незаконно, в юридических кругах идет очень оживленно. При этом везде она имеет свои отличительные черты. А как в Узбекистане она приживается, и приживается ли вообще?
- Как справедливо Вами отмечено, вопрос о судебном контроле за заключением обвиняемого под стражу действительно вызвал и у Вас в республике, и у нас в стране оживленную дискуссию.
Прежде Уголовно-процессуальный кодекс Узбекистана допускал возможность заключения лица под стражу прокурором. Данное неконституционное правило продолжало действовать даже после ратификации Узбекистаном в 1995 г. Международного пакта о гражданских и политических правах. Судебный контроль за применением этой наиболее строгой меры пресечения удалось осуществить лишь с 2008 г. Другие меры принуждения, лишающие или ограничивающие права и свободу человека, до сих пор продолжают применять дознаватели, следователи и прокуроры без решения суда. Более того, суд лишен права рассматривать жалобы на незаконные и необоснованные действия данных должностных лиц. Разве это не является преградой на пути демократизации и либерализации уголовного судопроизводства, обеспечения реальной независимости суда?
В Узбекистане дисскуссия на эту тему велась почти три года, в ходе чего было обсуждено несколько законопроектов. Но не все аспекты механизма судебного порядка заключения лица под стражу, на мой взгляд, были решены удачно. Проиллюстрирую это на примерах из судебной практики.
Так, в 2009 г. прокуроры обратились в суд с ходатайством о применении меры пресечения в виде заключения под стражу на 20,7% более, чем в 2008 г. Вызывает озабоченность и то, что при относительно стабильной динамике преступности почти 40% этих ходатайств внесены по делам о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности, и менее тяжких преступлениях, на 30% увеличились ходатайства в отношении женщин. Более того, судьи удовлетворяли почти все ходатайства прокуроров: в 2008 г. - 98,5%, а в 2009 г. - 98,9%.
Не ставя под сомнение объективность следователей и прокуроров, все же нельзя не заметить, что они заинтересованы в ограничении свободы обвиняемых и подозреваемых с тем, чтобы лишить последних возможности негативно воздействовать на ход предварительного следствия. Этим, видимо, и объясняется возросшая численность их ходатайств о применении меры пресечения в виде содержания под стражей, тогда как подобная мера допустима лишь в исключительных случаях.
Если в 2008 г. были удовлетворены все ходатайства о продлении срока содержания под стражей, то в 2009 г. отклонены лишь 1,1% ходатайств. Утешает то, что в 2008 г. по 98% а в 2009 г. по 97% ходатайств сроки содержания под стражей были продлены до пяти месяцев, по остальным же уголовным делам - до семи месяцев. Ходатайства о продлении срока содержания под стражей на более длительные сроки не имели места.
Представляется, что многие нежелательные последствия внедрения Habeas Corpus Act-а связаны с несовершенством уголовно-процессуальных норм, регулирующих порядок его применения, а именно:
- ходатайство перед судом о разрешении на содержание под стражу возбуждает не следователь, а прокурор. Нередко возникающие между следователем, расследующим уголовное дело, и надзирающим за ним прокурором разногласия по поводу заключения обвиняемого (подозреваемого) под стражу решаются не судом, а прокурором;
- ходатайство о заключении лица под стражу рассматривается судом в присутствии прокурора, а не следователя. Лицо, пострадавшее от преступления, лишено права участвовать в таком судебном заседании. Обвиняемый (подозреваемый), не имеющий защитника к моменту рассмотрения судом ходатайства прокурора, лишен возможности просить суд отложить судебное заседание до явки адвоката. Закон не предусматривает приглашения родителей или лиц, их заменяющих, при рассмотрении ходатайства о заключении под стражу несовершеннолетних;
- немало случаев рассмотрения таких материалов в отсутствие обвиняемых под предлогом, что они скрываются от следствия. Представляется оправданной зарубежная практика рассмотрения судом ходатайств о применении меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении разыскиваемых лиц по месту их обнаружения и задержания;
- закон не запрещает судье рассматривать по существу уголовное дело, по которому он выносил определение об удовлетворении или отказе в удовлетворении ходатайства о применении меры пресечения в виде заключения под стражу;
- прокурор, а также следователь с согласия прокурора вправе освободить лицо, заключенное под стражу, судом;
- помещение обвиняемого в медицинское учреждение на срок до двух месяцев связано с его изоляцией от общества и, по существу, приравнивается к лишению свободы. Согласно действующему закону для этого достаточно постановления следователя, согласованное с прокурором;
- не имплементировано в национальное законодательство требование п. 4 ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, обязывающее суд ознакомить с представленными ему материалами обвиняемого, его защитника, потерпевшего и его законного представителя;
- не учтены рекомендации созданной с одобрения ООН Международной ассоциации прокуроров о том, чтобы задержанное лицо было доставлено в суд не позднее двух дней и имело право периодически обращаться к суду, а также обязанность суда осуществлять контроль за условиями содержания лиц, содержащихся под стражей.
- Поделитесь наиболее проблемными аспектами в сложившейся судебной практике Узбекистана.
- Проблемных аспектов в сложившейся судебной практике Узбекистана еще немало. На мой взгляд, особого внимания заслуживают следующие:
- организационное и материально-техническое обеспечение деятельности судов не должно зависеть от исполнительных органов власти;
- лишение или ограничение прав человека административными органами должно допускаться в исключительных случаях с условием возможности обжалования таких актов в суд;
- действия и решения любого должностного лица, в том числе дознавателя, следователя, прокурора не должны оставаться вне зоны судебного воздействия;
- целесообразно разработать научно обоснованные нормативы нагрузки судей и судебных работников.
Поддерживая эти и другие суждения о еще нерешенных аспектах сложившейся в Узбекистане судебной и следственной практики, уверен, что все они, представляя собой огромную важность, безусловно, разрешимы. Для этого необходимы лишь время и условия.
- Спасибо за беседу.