Коррупция не порождается государством, коррупция - объективное явление

Чиновник, который получает взятку в 10 тыс. тенге и 1млн. тенге - и то, и другое является взяткой - Роман Ромашов.

 

О механизмах борьбы с коррупцией в РФ в интервью ИА Zakon.kz рассказал начальник Самарского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний России, доктор юридических наук Роман Ромашов, принимавший участие в международной научно-практической конференции в Астане.

- Роман Анатольевич, какие основные направления противодействия коррупции на сегодня применяются в Российской Федерации?

- Я считаю, то, что сейчас происходит в России, имеет два направления. Это, прежде всего, совершенствование экономических механизмов, задача которых - вытеснение коррупционных связей из сферы нормальных экономических отношений, т. е. задача экономики - сделать коррупцию невыгодной. Если же мы говорим о праве и правовой политике, то, конечно, основная задача правовых механизмов - это контроль состояния уровня коррупции, это реализация юридической ответственности в отношении лиц, обвиняемых в коррупционных преступлениях. Комплексное взаимодействие экономических и правовых механизмов, конечно, не ликвидирует коррупцию, как явление, потому что коррупция не порождается государством. Коррупция, как и любое зло, является объективным явлением. Государство может квалифицировать коррупцию, государство может контролировать уровень коррупции, не допуская ее развитие до определенного уровня, который начнет угрожать самому государству.

- Каким именно образом можно сделать коррупцию экономически невыгодной?

- Если мы говорим о действительно масштабной коррупции, то она связана с выводом достаточно серьезных денег из экономического оборота, вывозом этих существенных капиталов за пределы страны и размещением их на личных счетах. Но ведь деньги должны работать. Поэтому задача экономики - стать привлекательной для бизнеса, чтобы бизнес инвестировал в экономику, а не выводил из нее капитал. Если бизнесмен знает, что будет зарабатывать системно, если у него есть гарантии инвестиционной привлекательности, если есть гарантии сохранности капиталов, то он будет стремиться вкладывать деньги в свою страну. В настоящий момент есть определенные опасения, в т. ч. и у бизнес-структур, что меняющееся государство вполне может рассматривать его деньги как свои. История России, в т. ч. и недавняя история, показывает, что в ряде случаев кризисные явления государства перекладываются на плечи населения и бизнеса. Поэтому, когда мы говорим о профилактике коррупции, конечно, это - привлекательность собственно экономики для вложения собственных капиталов.

- В Казахстане много случаев, когда в коррупционных скандалах замешаны государственные служащие. Как правило, их судят, но при этом похищенные деньги в бюджет не возвращаются. Как в России справляются с этой проблемой?

- Если говорить о делах, которые дошли до суда, то абсолютное большинство этих дел связано с коррупционными отношениями, и, прежде всего, со взятками в размере до 10 тыс. рублей. Как только мы говорим о многомиллионном ущербе… Вот здесь мы, как правило, начинаем оперировать не юридическими категориями, а макроэкономическими. Безусловно, особенно сейчас, много говорится о том, что капитал из страны вывозится. Если капитал из страны вывезен, то вернуть его в достаточной степени сложно. Поэтому я являюсь категорическим противником, чтобы за коррупционное преступление назначалось наказание в виде лишения свободы. Я считаю, что это должно быть увольнение с должности без права занимать эту должность, в т. ч. и пожизненно. Не просто осуждение, а именно как юридическое наказание. Это - применение к лицу альтернативных методов наказания, но и в том числе - это применение штрафов. Сейчас ведь очень часто обсуждается вопрос: надо ли вводить, восстанавливать институт конфискации. В России сейчас действует процессуальная конфискация, которая предполагает изъятие средств совершения преступления и изъятие тех финансовых средств, которые были получены преступным путем. Но при этом возникают дискуссии, как быть с тем имуществом, в отношении которого не доказано, что оно получено преступным путем. Уголовное право не предполагает аналогий. Вы доказали взятку в 100 рублей, но вы не можете сказать, что дом стоимостью в несколько миллионов получен за взятки. Я считаю, что определенным решением является введение процессуальных штрафов, когда за коррупционное нарушение лицо приговаривается к наказанию в виде штрафов. Причем это могут быть штрафы кратные. Вы получили взятку в 100 рублей, вы обязаны заплатить штраф в 100 тыс. И это уже не конфискация. Вот в рамках погашения штрафа я могу обратить взыскание на ваше имущество и т.д. Это - другая мера, хотя ее значение и механизм ее реализации примерно аналогичен конфискации имущества. Мы начали наш разговор с того, что развитие экономики должно показать чиновнику и бизнесмену, что жить по правовым и экономическим правилам выгодно. Задача правовых механизмов - показать реальную опасность подвергнуться юридической ответственности и наказанию в том случае, если вы будете признаны виновным в коррупционном нарушении.

- Есть перспектива законодательно закрепить норму кратных штрафов?

- Есть. И в России уже внедряется эта мера. У нас есть штраф как уголовное наказание. Здесь другой вопрос: нужно определиться с размерами штрафов.

- У вас есть соответствующий закон?

- Это - не закон, это - поправки в законодательство, поэтому принятие этой меры более упрощено с точки зрения ее реализации. И вызовет меньше критики с точки зрения нарушения «презумпции невиновности».

- В Казахстане одинаково коррупционными считаются правонарушение по несвоевременному исполнению контрольного документа, взятка в пару тысяч тенге и многомиллиардные хищения. Как в России обстоит дело с классификацией коррупции как таковой?

- Чиновник, который получает взятку в 10 тыс. тенге и 1млн. тенге - и то, и другое является взяткой. Мы говорим о социальной опасности деяния и о размере нанесенного ущерба. Это уже - вопрос квалификации. Что касается несвоевременного исполнения контрольного документа, то здесь мы говорим о коррупционном риске. Потому что в ряде случаев неисполнение контрольных документов может повлечь за собой определенные негативные последствия. Лицу, заинтересованному, чтобы этот документ не был исполнен вообще, либо вовремя, вот в этом случае это есть коррупционное отношение. Есть, скажем, факт дисциплинарного нарушения, когда просто-напросто недобросовестный чиновник не исполняет документ, просто потому что он недобросовестный. Здесь нужно разбираться в каждом конкретном случае.

- В марте этого года Президентом Казахстана был подписан указ, согласно которому первый руководитель ведомства либо региона будет нести ответственность за своего подчиненного, в отношении которого уже есть судебное решение, вступившее в законную силу. В России есть подобная норма?

- В России такой нормы нет. Но я считаю эту норму обоснованной. По аналогии объективной ответственности родителей за деяния, совершенные детьми. Руководитель несет ответственность за деятельность вверенного ему подразделения. Если руководитель допустил коррупцию на своем месте, он должен также нести солидарную ответственность. Есть понятие - преступная халатность, поэтому за конкретное деяние будет нести ответственность конкретный коррупционер. Но руководитель, допустивший этот факт, должен нести ответственность.

- Какие еще новшества по борьбе с коррупцией внедряются в России?

- Я считаю, что не следует увлекаться новшествами. Есть действующий Уголовный кодекс. Я сторонник того, чтобы не изобретать новое, а заставить работать уже проверенные инструменты и методы борьбы с данными правонарушениями

- Спасибо за интервью.

Айнур Коскина, Астана