Увезли, бросали в колодцы: В Шымкенте оборвалась жизнь 16 тыс. человек

АПН

Рассказываем о памятной дате.

Земля Казахстана помнит немало трагических событий. Сталинские репрессии 1937-1938 годов перечеркнули жизни и повлияли на судьбы десятков тысяч казахстанских семей. Более того, именно в нашей стране располагались самые страшные лагеря – КарЛАГ, АЛЖИР. Но есть на казахской земле и другие местности, где оборвалась жизнь десятков тысяч людей, обвиненных по политическим статьям. Одно из таких – Лисья Балка в черте города Шымкент. Историю этого места с печальной славой рассказывает корреспондент zakon.kz.

Мы находимся на мемориальном комплексе "Қасірет" ("Скорбь") в Шымкенте в местности Лисья балка. Комплекс расположился в овраге и на холме рядом с ним, построен с обретением Казахстаном Независимости. Здесь покоятся останки 16 тыс. человек. Лисья балка — местность, в советские времена находившаяся на окраине, а ныне в черте, города Шымкента известно как место массовых расстрелов в 1937—1938 годы. Осужденных по политическим статьям хоронили здесь же. Вернее, не хоронили, а просто закидывали тела землей.

Среди местного населения также стало известно как "Албасты сай" (овраг, где водится нечисть). Во время расстрелов сразу умирали не все. Были те, кто получив смертельное ранение, лежали, стонали и умирали долгой и мучительной смертью. Эти стоны разносились по округе. И люди в страхе говорили, что это очень опасное место.

Один аксакал рассказал сотрудникам прокуратуры, что в тридцатых годах часто видел, как в сторону Лисьей Балки ездила машина. Однажды, переборов страх, он спустился в овраг и в пещерах увидел трупы людей. В конце 1989 года здесь начались раскопки, они велись людьми в свободное от работы время. Некоторые захоронения оказались в колодцах на глубине 8 метров.

Это стало достоянием общественности после того, как областной Комитет госбезопасности, областная прокуратура и общество "Әділет" по многочисленным обращениям родственников репрессированных занялись поисками возможных мест массовых захоронений. Ранее все было засекречено, и многие даже и предположить не могли, где искать останки расстрелянных родственников.

Спустя годы, правда о страшных событиях тех лет постепенно становится достоянием общественности. И появляется все больше скорбных дат в календаре. В этот день (19 ноября), ровно 83 года назад за подписью временного начальника Южно-Казахстанского ОблУ НКВД капитана госбезопасности Кальнинга было закрыто дело №723 - "Об организации контрреволюционного центра церковников". Это дело известно еще как "Дело расстрелянных священников".

Если копнуть историю, то выяснится, что первые политические ссыльные священники появились в Чимкенте в тридцатых годах 20-го века. Их переводили сюда из лагерей якобы "по состоянию здоровья". Репрессированные принадлежали, в основном, к духовенству высшей иерархии из центральных районов России. В скорбных списках этого дела 64 человека — священники и служители русской православной церкви, среди которых 2 митрополита (Кирилл Смирнов и Иосиф Петровых), 1 архиепископ, епископы, протоиереи, священники, монахи и монахини. После закрытия дела, к концу февраля 1938 года в живых не останется никого из арестованных.

23 июня 1937 года сотрудники Управления НКВД Южно-Казахстанской области арестовали 19 человек. Именно в этот день и было инициировано дело № 723 "Об организации контреволюционного центра церковников", во главе которого стоял митрополит Казанский и Свияжский Кирилл Смирнов.

Вместе со священниками были арестованы и сочувствующие – жители Чимкента Фeдop Захаров, Вера Горбунова, Людмила Петрова и Михаил Николаев.

Через несколько дней дело митрополита Кирилла будет существенно расширено, а городская тюрьма пополнится еще тремя десятками верующих и сочувствующих со всей области. К осени 1937 года в общей сложности будет арестовано 64 человека. Всех их расстреляют. Приговор первым арестованным будет приведен в исполнение 27 августа 1937 года. В Лисьей балке навечно останутся Ева Павлова, продавшие ей дом Федор и Людмила, монахиня Евдокия и семеро священников-мужчин. Это будет первая партия "наказанных" за измену Родине. За ними потянутся следующие…

По данным из книги Отца Виктора (Липецк), в Шымкенте по адресу: улица Долорес 65, квартира 1 (ныне эта улица называется Желтоксан) жила пожилая женщина Мария Сергеевна Рыкова. В ее квартире первое время жил один из ссыльных священников. На ее адрес приходили письма от священнослужителей, волею случая оставшихся в Москве. Мария Сергеевна относила их митрополиту Кириллу. Эти письма сохранились в архивах, их можно прочесть и сейчас. Как правило, их содержание не выходило за рамки внутрицерковных дел – никакого криминали или политики. Мария Сергеевна была расстреляна 27 августа 1937 года.

Интересно взглянуть на протокол Николая Васильевича Толгского, ссыльного протоиерея от 25 июля 1937 года.

Вопрос: Дайте показания о вашей контрреволюционной деятельности.

Ответ: Контрреволюционной деятельностью я не занимался и показать по этому вопросу ничего не могу.

Николай Васильевич был очень известным священником в Москве. Его даже лично отметил Святейший патриарх Московский и всея Руси Тихон. Но не за активную религиозную деятельность. Было у Николая Васильевича одно любимое занятие, дело всей жизни, можно так сказать. Везде, где довелось ему служить, он организовывал хоры. Как при храмах, так и обычные народные, в городах и поселках. Чимкент не стал исключением. 12 апреля 1935 года Николай Васильевич был арестован в Москве и 31 мая 1935 года осужден Особым Совещанием при НКВД СССР по ст. 58-10. Удивительно, но наказанием по "расстрельной" статье священнику тогда стала ссылка. Всего на три года.

Его протоколы несколько раз передавались на доследование. Похоже, что особых зацепок для обвинения, кроме того, что Толгский – ссыльный священник, не было. В конце концов помощник областного прокурора отправил в НКВД окончательный вариант решения:

… Дело возвратить для выполнения определения облсуда. Изъять из дела все протоколы допроса, передопросить всех свидетелей и обвиняемого, указав в их показаниях, например: дискредитировал советскую конституцию и вождей партии и правительства – исключив фамилии, а постановление, заключение прокурора и приговор суда изъять из дела, скорректировать их, исключить всякие выражения, не могущие быть в уголовном деле.

Вскоре было вынесено обвинительное заключение, переквалифицированное по ст. 58-10 – "проводил среди населения антисоветскую агитацию, дискредитировал вождей партии и правительства, что предусмотрено ст. 58-10".

4 ноября 1937 года заседанием "тройки" УНКВД по Южно-Казахстанской области священник Толгский был приговорен к расстрелу. Расстрелян 11 января 1938 года.

В архиве сохранилось письмо от священника Владимира Преображенского на имя капитана Кальнинга.

Я считаю себя виновным только в том, что я религиозный человек. Никакой контрреволюционной работы я никогда не проводил, и меня арестовывали и ссылали только за то, что я верю в религию …При обыске у меня изъяты три стихотворения, Я лично не нахожу, чтобы эти стихи были контрреволюционного содержания. Я писал о своих личных думах и переживаниях. Хранил их как собственные произведения, а "Орленок" как память о своем убитом сыне, - говорилось в тексте письма.

Это письмо не помогло. Владимира Преображенского расстреляли 31 декабря 1937 года. Ровно в полночь. Так записано в тетради коменданта тюрьмы.

5 июня 1958 года двенадцать человек из шестидесяти четырех постановлением президиума Южно-Казахстанского областного суда были реабилитированы. Оправдательный приговор остальным обвиняемым по делу священников был озвучен в 1991 году.

Стены и потолок шымкенского храма Казанской иконы Божьей матери расписаны ликами тех самых священников. Это преподобный Севастиан Карагандинский, сосланный в КарЛАГ, праведник Лука, священник Димитрий и митрополит Кирилл Казанский, служивший настоятелем шымкентского прихода. Их расстреляли за то, что они отказались отречься от веры.

А тысячи жителей Шымкента и Туркестанской области ежегодно 31 мая, в День памяти жертв политических репрессий, приходят в Лисью балку, где были расстреляны "враги народа". Они не знают, здесь ли закончился последний путь их близких, но Лисья балка – место скорби о тех, чьи родные были расстреляны в ходе Сталинских репрессий.

Альберт Ахметов