Сможет ли право защитить частные интересы?

В современном обществе личное не утаить уже ни в переписке, ни в разговорах, ни на банковских счетах, ни на просторах Интернета.

Частным интересам становится тесно в современном мире. Публичное постепенно и непреклонно расширяет свои границы. Во всех областях общественных отношений.

Наши частные интересы все труднее спрятать. В современном обществе личное не утаить уже ни в переписке, ни в разговорах, ни на банковских счетах, ни на просторах Интернета. Разговоры могут прослушать. Переписку могут прочесть. Месторасположение могут определить. Следы посещений в Интернете, соцсетях могут вычислить. Банковскую тайну могут раскрыть.

Нет, Конституция, разумеется, декларирует неприкосновенность частной жизни, тайну переписки, вкладов и тому подобное. Но штука в том, что многие права (по крайней мере, перечисленные выше) не являются абсолютными и полностью неприкосновенными. Они могут быть ограничены законом. А закон можно принять когда угодно и подвести под что угодно. И все это обосновать необходимостью защиты общественных/публичных/государственных интересов.

Экспансию публичного можно наглядно проследить на примере развития законодательства о банковской тайне. В первоначальной редакции закона “О банках и банковской деятельности в Республике Казахстан” от 1995 года круг субъектов, имеющих право на истребование сведений, составляющих банковскую тайну, состоял из не более 10-ти государственных органов и должностных лиц (суд, прокуратура, налоговые, таможенные органы и пр.). Но постепенно путем принятия поправок в закон этот круг расширялся. К настоящему моменту к банковской тайне уже имеют доступ более 20-ти государственных и негосударственных субъектов (то есть круг субъектов пополнился более чем в два раза!). Неуклонно расширяется и перечень оснований для истребования сведений, составляющих банковскую тайну. Складывается даже впечатление, что этот процесс уже трудно контролируемый.

Банковская тайна утрачивает, таким образом, свой ореол незыблемости. Ее уже не спрятать за банковскими сейфами и замками.

Личное пространство каждого сужается. И это происходит не только в финансовой сфере. И не только у нас. Это, увы, общая тенденция. Глобализация, борьба с терроризмом, отмыванием денег, ужесточение фискальной политики - все это в отдельности и вместе, взаправду и лишь под предлогом постепенно движет нас к законодательному ограничению прав и свобод личности. Плохо ли это или хорошо - трудно сказать. Просто так оно есть.

Законов со временем становится все больше, регулирование (точнее, регламентирование) общественных процессов ими - жестче. Отдельные послабления в законодательстве не меняют общую тенденцию доминирования публичного над частным.

Правоведам впору бить в набат: право, высшим предназначением которого является обеспечение естественных и иных прав и свобод личности, уже не в состоянии справиться с усилившимся влиянием государства на индивидуума.

Кстати, изменение границ личного пространства происходит не только под напором публичных интересов. Частные интересы индивидуума нередко становятся объектом посягательств со стороны и негосударственных субъектов. Так, увлечения пользователей социальных сетей, их предпочтения, трафик без согласия передаются поставщикам товаров, услуг. Наши персональные данные могут быть запросто переданы (проданы) продавцам, которые, заполучив наши номера сотовых телефонов и электронные адреса, начинают забрасывать нас назойливой рекламой.

Поэтому самой важной задачей развития права и законодательства становится отстаивание интересов личности; создание таких правовых механизмов, которые защищали бы индивидуума от посягательства кого бы то ни было на его права, свободы и интересы. В первую очередь от посягательства государства. В любом столкновении с государством - будь то по делу об изъятии имущества для государственных нужд, административному делу о взыскании штрафа или в уголовном преследовании - гражданин не должен ощущать себя беспомощным и бесправным перед мощью государства.

Увы, но сейчас индивидуум в отношениях с публичной властью подобен лилипуту перед великаном. И право, к сожалению, не всегда способно защитить его.

На мой взгляд, причина заключается в том, что право у нас по-прежнему тождественно закону и публичной власти. В понимании нашего общества право - это закон, то есть право - это то, что закреплено в нормах законодательства, и государство, создающее эти нормы - единственный творец права. При таком понимании права идеи справедливости, свободы, равенства не более, чем эфемерные изыски теоретиков.

Так проще и так удобнее всем - чиновникам, прокурорам, судьям, короче говоря, государству в целом. Всегда легче соотносить свои действия с прописанным в законе правилом, которое оно же, государство, создало, нежели государству подчиняться независимым абстрактным правовым идеям.

Почему с трудом пробивается в судах ориентация на справедливость как критерий правосудности? По той же причине: суду легче сослаться на конкретную норму законодательства, чем обосновать свое решение идее справедливости, свободы и т.п. Правоприменительная практика сильно зажата у нас в нормативистских тисках.

Но должно быть не так. Законы, деятельность государства и само государство должны стать правовыми, то есть полностью соответствовать идеям справедливости, свободы, равенства, защиты интересов личности. В какой-то степени я бы даже сказал, что право должно быть противопоставлено государству, ибо государство - это всегда власть, которая в силу своей природы волей-неволей стремится подчинить себе личность, установить над ней контроль. И только право (подлинное право, право в широком смысле) способно оградить индивидуума от несправедливого посягательства на его интересы.

Вот в чем, к примеру, выразится торжество права (не законности, а именно права):

● в признании на практике, а не в учебниках, деления законов на правовые и неправовые путем повышения активности конституционного производства. Это возможно будет только вследствие расширения оснований для рассмотрения законов на их соответствие идеям права и Конституции, предоставления возможности каждому (а не ограниченному кругу субъектов, как сейчас) права обращения в Конституционный совет;

● в отказе от обвинительного уклона в уголовном и административном процессах. Каждый будет уверен в соблюдении презумпции невиновности и торжестве правосудия;

● в уважении человеческого достоинства в отношении тех, кто несет заслуженную ответственность за свои проступки;

● в том, что фискальные интересы государства не будут превалировать над частными по каким бы то ни было спорам;

● в том, что законодательное ограничение прав и свобод человека и гражданина допускается лишь как мера в высшей степени исключительная и только необходимая в целях защиты прав, свобод, жизни и здоровья других граждан.

Признание роли права как важнейшего средства защиты интересов личности - это вызов современного мира. Готовы ли мы к нему?