G-20 – перспективы и вызовы (С. Кенесов)

G-20 - перспективы и вызовы

 

Серик Кенесов

 

В начале сентября в китайском городе Ханчжоу состоится очередной саммит G-20, где встретятся лидеры 20 государств и нескольких приглашенных сторон, включая Казахстан. Чего ожидать от встречи в верхах и что ждет наш мир в перспективе? Об этом - в нашем интервью с человеком, который имеет самое непосредственное отношение к подготовке саммита со стороны нашей страны - заместителем секретаря Совета безопасности Азаматом Абдымомуновым.

 

- Азамат Курманбекович, вы являетесь Шерпой от Республики Казахстан. Не могли бы коротко пояснить, кто такой Шерпа, и рассказать, по какой причине Казахстан удостоился чести принять участие в саммите вместе с передовыми государствами планеты?

- В этом году Казахстан примет участие в G-20 благодаря приглашению КНР. Кстати, наша страна уже участвовала в качестве приглашенной стороны, когда Россия провела саммит в Санкт-Петербурге в сентябре 2013 года.

Это действительно очень престижная диалоговая площадка - форум крупнейших экономик мира. Государства «Группы двадцати» представляют 85-90% мирового ВВП и порядка 80% населения. В данный клуб также входят пять приглашенных стран и такие структуры, как ООН, МВФ, ВТО, Всемирный банк и некоторые другие.

В настоящее время «Большая двадцатка» рассматривается как важнейший механизм решения глобальных экономических проблем, координацию макроэкономической политики между странами, реформирование мировой финансовой архитектуры.

Председательство в G-20 меняется с каждым годом, в этом году оно перешло к КНР.

Что касается должности Шерпа - это официальный представитель глав государств - участников G-20 или G-7. В рамках подготовки к встрече в верхах Шерпы обсуждают различные документы, которые будут подписаны, проводят переговоры между собой, консультируют Глав государств своих стран.

 

- Какие вопросы будут обсуждаться в ходе предстоящего саммита в Китае?

- По инициативе КНР основным приоритетом в этом году станет вопрос инноваций: инновационное развитие, цифровая экономика, новая промышленная революция.

Именно инновации должны стать основным новым драйвером глобального экономического роста.

Также будет обсуждаться вопрос создания более эффективной мировой архитектуры управления экономикой и финансами.

Основной посыл саммита звучит несколько абстрактно, но актуально. Это совместное принятие комплекса мер для обеспечения стабильного, всеохватывающего, устойчивого и сбалансированного глобального экономического роста.

 

- Правильно ли я понимаю, что G-20 - это в значительной мере проглобалистская структура?

- В какой-то мере можно сказать и так. «Двадцатка» имеет тесные связи с ООН и Бреттон-Вудскими институтами, такими, как МВФ, Всемирный банк, ВТО, ОЭСР и другие.

G-20 продвигает такие вопросы, как снятие торговых и инвестиционных барьеров, устойчивое развитие, «зеленая экономика», финансовая стабильность, инвестиции в инфраструктуру.

На саммите обсуждаются такие глобальные проблемы, как развитие стран Африки, борьба с коррупцией и теневыми денежными потоками, гендерное равенство, занятость молодежи. Все это - очень серьезные глобальные вызовы, требующие адекватных и, главное, совместных ответов.

 

- Неужели, после «Брекзита» кто-то еще верит в глобализацию?

- Британский референдум совпал с третьей встречей Шерпов, которая прошла в июне в китайском городе Сямэнь. Я как раз в ней участвовал. Тогда новость действительно застала нас врасплох, особенно представителей европейских стран.

В самом деле, после кризиса беженцев в Европе, вызванного сирийской кампанией, антироссийских санкций, ударивших по экономике ЕС, а также роста сепаратистских сил внутри Евросоюза «Брекзит» практически обнажил сценарий по переходу мира от глобализации в стадию регионализации.

Между тем, я считаю, регионализация даже если и будет иметь место - это не закат глобализации.

Просто глобализация переходит из физической стадии (рост движения товаров, людей, капитала) в цифровую (движение информации, услуг, цифровых денег).

В то время как объем трансграничного движения товаров, работ и услуг в мире достиг своего пика в 2007 году и больше не растет, объем информационного трафика вырос с 2005 года по 2014 год в 45 раз.

Сегодня уже 12% мировой торговли товарами и 50% торговли услугами перешло в Интернет и осуществляется через электронные платформы типа «Алибаба», «Фейсбук» и «Амазон».

Ценностью становятся не материальные товары, а информация, заложенная в товарах, количество «связей» с рынком и степень интеграции с мировыми цифровыми сетями. Возьмите 7 самых крупных компаний мира по капитализации. Туда входят Apple, Alphabet (Google), Microsoft, ExxonMobile, Facebook, Berkshire Hathaway, Amazon. Только гиганты в недалеком прошлом ExxonMobile и Berkshire Hathaway не относятся к сектору хай-тек.

 

- Вы хотите сказать, что наше поколение может стать свидетелем глобальных, даже тектонических изменений?

- Сегодня все обсуждают четвертую индустриальную революцию с автоматизированными бездушными заводами, интернетом вещей, индустриальным интернетом, технологиями виртуальной реальности и искусственного интеллекта.

Приведу расчеты Рея Курцвейла - это всемирно известный инженер, футуролог. По его мнению, при сохранении нынешних темпов изменения технологий мы к концу XXI века станем свидетелями прогресса, сопоставимого с прогрессом предшествующих 20 000 лет и в 1 000 раз большего, чем тот, который был достигнут в ХХ веке.

Это значит, что смена парадигмы может произойти гораздо быстрее, чем вы думаете. Прогресс не будет ждать, пока вы решитесь его признать, понять и оценить.

 

- Вы не могли бы перечислить основные элементы этой трансформации?

- Во-первых, будут снижаться спрос и цены на все виды сырья и материалов. Переход к «аддитивным» технологиям послойного синтеза, массовое внедрение робототехники приведут к значительной экономии ресурсов. Производство и товары становятся все более экономными.

Параллельное давление будет оказывать постепенный отход от углеродной в сторону «зеленой» энергетики, от бензиновых к гибридным и электрическим двигателям.

Во-вторых, будут снижаться спрос и стоимость человеческого труда. Человек постепенно вытесняется автоматизированными бездушными производствами. Этот процесс может занять 10-20 лет, но уже ощущается.

В-третьих, многие производства начнут возвращаться назад, в страны происхождения транснациональных корпораций, поближе к рынкам сбыта. Это т.н. решоринг - противоположность офшорингу.

Наконец, ввиду обесценивания человеческого труда, сырья и материалов не исключено, что прежние деньги физического мира могут несколько измениться. На G-20 уже поднимается вопрос, как измерять цифровую экономику, информацию.

 

- И каковы, по-вашему, будут последствия этой трансформации для общества?

- К сожалению, последствия могут быть не самыми благоприятными - произойдет эрозия среднего класса и рост безработицы.

Обычно в школьных учебниках пишут, что новая индустриальная революция создаст столько же рабочих мест, сколько разрушит. Но это больше похоже на популизм.

Посмотрите на ситуацию с безработицей в Европе, США, в развивающихся странах. Скоро никому не будет нужен дешевый физический труд в таком объеме, как раньше. Это коснется и КНР, и Юго-Восточной Азии, и стран Африки. Сейчас пока никто не знает, как решить эту проблему.

 

- Может быть, нужно стремиться к более высокотехнологичному образованию?

- Это важно, но все равно полностью не решит проблему. Представьте всех работающих в экономике в виде трудовой пирамиды. Внизу находятся низкоквалифицированные рабочие, их большинство, это базис. В середине менеджмент среднего звена, узкие специальности - их уже меньше. Наверху - эксклюзивные высококвалифицированные специалисты и топ-менеджмент.

По мере потери рабочих мест внизу пирамиды в связи с автоматизацией вы никак не сможете передвинуть их наверх, сколько ни повышайте их квалификацию, - там места еще меньше. Поэтому современные вузы во всем мире по инерции готовят будущих безработных.

Ввиду снижения покупательского спроса будет разрушен воспроизводящий себя механизм потребительского капитализма, который раньше всегда работал. Тогда рост производства приводил к росту доходов трудящихся. Формировался средний класс, росли потребление и спрос. Это стимулировало рост производства и доходов трудящихся и так далее. Но сейчас эта логика перестает работать.

 

- Какой же выход из этой ситуации?

- Вероятно, правительствам этих стран придется изучить цифровые аналоги старой социально ориентированной системы. Каждому по потребности. Массы безработных будут получать гарантированный социальный доход и услуги в обмен на условную нетрудовую деятельность в пользу государства.

Эта тенденция уже складывается на Западе (США, Европа), где государство выплачивает армиям безработных и даже мигрантам социальные пособия в обмен на «правильное» поведение.

 

- Вы могли бы обрисовать геополитические сдвиги, которые будут сопровождать обрисованную вами смену технологической парадигмы?

- Если вы поняли мою логику, то поймете, что в новом мире открытые границы для материальных товаров и людских ресурсов перестанут играть прежнюю роль. Более того, чтобы форсировать «цифровую глобализацию», нужно вернуть межрегиональные барьеры.

Товары должны будут производиться в непосредственной близости от рынков сбыта, на базе новых технологий.

Вместе с тем будут форсироваться создание полностью открытой глобальной цифровой экономики, огромные инвестиции в создание соответствующей инфраструктуры и стандартов цифровых коммуникаций.

Регионализация будет сопровождаться формированием нескольких крупных региональных блоков, формат которых пока обсуждается. В течение следующих лет мы также станем свидетелями смены региональных элит.

В качестве катализаторов этих процессов могут выступить возрождающиеся националистические, анархические, неокоммунистические и религиозные движения, общественные беспорядки по всему миру.

 

- К сожалению, это уже происходит. В современном мире рост насилия становится новой нормальностью.

- Прорывы в биотехнологиях, генной инженерии, когнитивной науке выводят нас за рамки устоявшихся моральных норм.

Население Земли вошло с багажом старых ценностей и традиций в новую реальность, где человеческая жизнь обесценивается, превращается в материал. Каково будущее этих ценностей и традиций - пока никто не знает.

По сути, экстремизм, исламский радикализм в форме салафизма - это только на поверхностном уровне война против светского государства и правоохранительных структур. На глубинном же, подсознательном уровне - это скорее объявление войны стремительно развивающемуся технологическому прогрессу, технологическому апартеиду.

Ирония в том, что они ускоряют ту глобальную трансформацию, против которой сражаются.

 

- А какие могут быть последствия того, что мы обсуждали, для Казахстана?

- В преддверии четвертой индустриальной революции меняются ключевые факторы успеха.

Это, во-первых, опережающая интеграция в создаваемую глобальную цифровую экономику, принятие необходимых стандартов.

Во-вторых, опережающие инвестиции в инфраструктуру новой индустриальной революции.

В-третьих, это способность к инновациям и креативности, наличие высококвалифицированных специалистов.

И наконец, интеграция в укрупненные региональные блоки.

Понимание этих факторов приводит такие страны, как КНР, Саудовская Аравия, ОАЭ, Япония, и другие к переоценке старых моделей, основанных на строительстве огромных заводов, «офшоринге» и аутсорсинге, экспорте дешевых товаров, сырья или дешевой рабочей силы.

Поэтому что можно сказать применительно к Казахстану. Предпринятые в последнее десятилетие шаги по индустриализации страны доказали свою эффективность и были совершенно необходимы и своевременны.

Вместе с тем логика встраивания в транснациональные производственные цепочки, создания производств, ориентированных на экспорт, несмотря на успешные исключения, перестает работать.

В 2011-2012 годах я читал лекции по теме технологического апартеида. Тогда это была фантастика, но сейчас становится похоже на правду. Это такая антиутопия, концепция, где элита контролирует технологии и производство. Небольшой средний класс имеет к ним доступ, но для тоталитарного контроля или изоляции от бедных, которых подавляющее большинство. Мы попытались применить эту концепцию к странам и получили такое разделение.

Зеленая группа, или силиконовая долина, - высокотехнологичные страны с высоким уровнем жизни, безопасности и жесткими условиями допуска.

Желтая группа - поставщики сырья и наиболее одаренных специалистов для зеленой группы, находящихся под постоянным давлением или в состоянии военных конфликтов со странами красной группы.

Красная группа - население Земли, предоставленное самому себе, живущее в состоянии анархии, фундаментализма, чего угодно, так как это мало кого интересует.

Переход стран из одной группы в другую станет практически невозможным. В этой градации мы рискуем оказаться в желтой группе, что обеспечит нам далеко не самое светлое будущее.

 

- Что в таком случае нам необходимо делать?

- Нужно попытаться сформировать новую идеологию развития. Сейчас инновационное ядро, которое мы попытались выстроить около 10 лет назад, размыто между несколькими структурами. Министерству по инвестициям и развитию сейчас не до инноваций, промышленность переживает непростые времена.

Вместе с тем работа по встраиванию Казахстана в глобальную цифровую экономику связана не столько с инновациями, сколько с целенаправленной работой, которой нужно систематически заниматься.

Необходимо развивать связи и постоянно участвовать в глобальных организациях, форумах и сообществах.

Проводить переговоры по внедрению различных международных стандартов в целях трансферта действующих технологий в Казахстане.

Заниматься подготовкой специалистов.

В настоящее время данная политика в Казахстане целенаправленно не проводится. Пока наши госорганы далеки от мировых центров знаний. Вместе с тем новая парадигма экономического развития, четвертая индустриальная революция, лежит на стыке цифровых и физических потоков. Необходим гораздо более комплексный подход, чем развитие, к примеру, «электронного правительства» или национального интернет-пространства.

 

- Все выглядит как-то пессимистично.

- Совсем нет. Мы для того и обсуждаем прогнозы, риски, угрозы, чтобы к ним подготовиться. Далеко не факт, что эти риски будут реализованы.

К примеру, в Казахстане уже создано Министерство информации и коммуникаций, где собрался довольно талантливый коллектив, они проводят большую работу.

На уровне G-20, как участник ряда подготовительных встреч, скажу, что все настроены позитивно. Страны G-20 скоординируются и примут все возможные меры, фискальные, монетарные и структурные, чтобы не допустить неблагоприятных экономических сценариев.

В сфере предотвращения терроризма, экстремизма и локальных угроз большая работа проводится на уровне Совета Безопасности ООН.

В марте этого года в рамках 4-го Саммита по ядерной безопасности в Вашингтоне Президентом Казахстана представлен манифест «Мир. ХХI век». Этот документ официально принят Генеральной Ассамблеей и Советом Безопасности ООН.

В июне, как вы знаете, Казахстан избран в состав непостоянных членов Совета Безопасности ООН сроком на 2 года. Это огромная честь для нашей страны.

Поэтому предлагаю мыслить позитивно, засучить рукава, работать и двигаться дальше.