#Все о теннисе
Казахстан находится между Сциллой и Харибдой глобального противостояния Китая и Запада
Фото: Zakon.kz
Он рассказал, что современный мир переживает радикальные изменения, свидетельством которых являются геополитические разломы и межгосударственные конфликты, преграды на пути экономического сотрудничества в виде различных санкционных режимов и "торговых войн", неприятие многообразия моделей национальной и культурной идентичности народов…
Как отметил на недавно завершившемся ежегодном Всемирном экономическом форуме в Давосе генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш в своей достаточно откровенной оценке текущего положения, "на мир обрушился идеальный шторм сразу на нескольких фронтах". Это выражается в различных его составляющих, в том числе сбои в производственных цепочках, энергетический кризис, кризис стоимости жизни, замедление темпов роста мировой экономики и сползание в климатическую катастрофу. Многое стало последствием тектонического разлома между Китаем и США. Если случится то, что Гутерриш назвал "Великим разрывом", в мире появятся "два разных кодекса торговых правил, две доминирующие валюты, два интернета и две конфликтующие стратегии развития искусственного интеллекта". При этом издержки могут быть колоссальными. Мировой ВВП сократится на 1,5%, то есть более чем на $1,4 трлн в годовом выражении, цены будут расти практически повсюду и на все, обеспечение глобальных общественных благ резко сократится. Все это самым негативным образом сказывается на попытках интегрированного в глобальном и региональном аспектах решения задач экономического развития.
Этот "идеальный шторм" выражается в целом ряде "вызовов" мировому развитию:
В первую очередь, одним из серьезных геополитических вызовов стал провозглашенный Администрацией США в Концепции Национальной Безопасности главный глобальный риск для Америки, связанный с Россией и Китаем, которые были названы "странами-ревизионерами сложившегося мирового порядка". На практике это означало, что США стали рассматривать КНР и РФ как основные источники угроз сложившемуся американскому унилатерализму в мировой политике, менять который Америка явно не намеревалась, даже несмотря на то, что в различных точках мира высказывалось недовольство западными (чаще американскими) "правилами игры", обеспечивающими доминирование интересов "золотого миллиарда" и не учитывающего вклад развивающихся стран, требующих более справедливого распределения доли мирового общественного продукта.
Во-вторых, несмотря на процессы идеологической дивергенции в глобальном мире, различия политических систем не только не нивелировались, но и стали все более и более очевидными, способствуя принципиальному расхождению по все большему спектру международной повестки дня. Это можно наблюдать по динамике голосования в том же Совете Безопасности ООН, которое становится все чаще конфронтационным, чем компромиссным, даже по таким неполитизированным темам, как, например, экологические проблемы современности. Не сближение, а отдаление позиций стран, отстаивание собственных моделей развития в ущерб общим глобальным интересам стало нормой международно-правовой практики на мировой арене последнего времени. Казалось бы, канувший в Лету "железный занавес" постепенно опускался между странами. Этому также поспособствовала пандемия коронавируса COVID-19, изолировавшая страны и народы между собой. Соображения медицинской безопасности стран оказались на руку тем, кто стремился "взять под жесткий контроль" процессы социально-экономического и политического развития в своих странах. Усиление автократических тенденций в политических режимах целого ряда стран стало очевидным. Демократический транзит из прежней цели стал угрозой в представлении лидеров многих стран, а риторика "холодной войны" стала общим местом в общении на разных международных площадках.
В-третьих, идеи глобализма и "всеобщего процветания" перестали восприниматься в качестве общей платформы намерений всех стран. Мир разделился на их сторонников и противников. Антиглобалистское движение, экономический национализм стали актуальными трендами в целом ряде стран, в том числе и западных. Наступление правых во многих странах стало символом неприятия этого. Попытки продвижения инициативы "Пояса и пути" и идеи "Сообщества Единой Судьбы Человечества" китайским правительством стало символом китайской экономической экспансии во многих странах. Узко воспринимаемые национальные интересы стали приоритетом внешнеполитических доктрин многих стран, среди которых оказались и ведущие страны мира, на которых лежит особая миссия по гармонизации международных отношений на глобальном уровне. Лозунги "Сделаем Америку снова великой" или "Зачем нам мир, если в нем не будет России?" стали лейтмотивом деглобализации и фрагментации международных отношений, о которой говорил Генсек ООН Антониу Гутерриш, что уже приводит к конфронтационным сценариям развития мира.
В-четвертых, мы наблюдаем переход от идеологических доктрин конфронтационности на "мы" и "они" к противоречиям не только на дипломатическом поле или в экономической конкуренции, но и прямым вооруженным столкновениям и широкомасштабным военным действиям на территории третьих стран. Война в Украине является трагическим свидетельством межцивилизационного, идеологического и системного разлома между Западом и Россией. Кризисная ситуация вокруг Тайваня также демонстрирует решимость противоборствующих сторон применить оружие на поле боя. Новая поляризация мира ставит планету на грань всемирной ядерной катастрофы, в которой самые благие пожелания и призывы к сотрудничеству не находят отклик, и более того, интерпретируются в духе игры с "нулевым (и даже с отрицательным) результатом", согласно которому мир откатывается в своем развитии на десятилетия назад. Становится "новой нормальностью" гоббсовская "война всех против всех".
В-пятых, не говоря об экономических издержках такого деструктивного поведения целого ряда влиятельных стран, можно сказать, что в мире подрывается доверие между людьми как основа всякого сотрудничества. Страны и целые регионы вынуждены закрываться и принимать исключительные меры по обеспечению безопасности и ориентации на внутренний рынок производства и потребления, что в конечном итоге ведет к широко распространенной в настоящий момент практике изоляционизма и экономического национализма. Международное экономическое сотрудничество переживает сложнейший период стагнации "цепочек поставок", ограничения научно-технологического взаимодействия на благо мировой цивилизации, несвободы торгово-экономического обмена рынками производства, услуг, капитала, рабочей силы. Данная ситуация в конечном итоге способна привести весь мир, а не только слаборазвитые страны, к деградации экономики, оскудению социального капитала стран и человеческому обнищанию, как материальному, так и духовному.
Переживаемый сегодня всем человечеством системный кризис является серьезным препятствием на пути всеобщего процветания и развития.
Казахстан находится в достаточно сложном геополитическом водовороте, опора на один из векторов которого может затянуть нас в пучину стагнации и зависимого от одного из глобальных игроков положения. Интересно, что сегодня уже никто не говорит о "столбовой дороге" демократии и либерализации для стран, избравших путь суверенного развития. Потенциально мир скатывается в "новую архаику войны всех против всех", и в этой ситуации задачей первостепенной важности для нашей страны является недопущение агрессии в отношении себя, сохранение территориальной целостности и функционирующей, оптимальной модели экономического самообеспечения. Думается, именно этим обусловлена нынешняя вынужденная внешнеполитическая гибкость Казахстана на мировой арене. В частности, на фоне жесткого противостояния Запада и России речь идет о стремлении снизить риск переноса на себя этой конфронтационной модели, однозначного выступления на той или иной стороне конфликта. Признание Казахстаном незыблемости принципов и норм международного права не означает отсутствие позиции у страны, а скорее желание "стоять над схваткой", сохраняя достойное цивилизованное лицо государства, признающего прежде правила и законы. Кроме всего прочего, в этой позиции есть известная доля прагматизма, имея самую протяженную границу с воюющим государством.
Другим серьезным вызовом является структура экономики Казахстана как петростэйт, вынуждающая нас в большей степени ориентироваться на конъюнктуру мирового нефтегазового рынка, чем другие макроэкономические теории и соображения от "высоколобых экспертов". Данная ситуация с очевидностью толкает нас в направлении наиболее состоятельного и перспективного с точки зрения потребления нашего главного ресурса нефти, – Китая. По прогнозам экспертов, главным потребителем нефти и газа в ближайшие десятилетия будет наш сосед Китай, и это то единственное "окно возможностей" для экономической модернизации, которое мы имеем сегодня. Добавлю, что разнообразный и поистине необъятный рынок потребителей Поднебесной дает возможность и нам "заскочить на подножку уходящего поезда экономического развития" нашего восточного соседа. Не стоит забывать, что феномен "Азиатских тигров" во многом состоялся благодаря синергии этих стран с растущим рынком Китая. Этот опыт должен мотивировать нас на максимальное открытие возможностей экономического сотрудничества с Китаем, конечно, при четком и неукоснительном соблюдении принятых на себя обязательств и правовых норм взаимоотношений. Обсуждаемая сегодня в обществе тема месячного безвизового режима с Китаем, с нашей точки зрения, говорит о все еще сохраняющейся у нашего населения архаизации сознания и идеологии изоляционизма советской эпохи. Свободное посещение нашими предпринимателями Китая, облегчение таможенного режима, участие в торговых ярмарках и передовых ЭКСПО, которые регулярно проводятся там, заключение новых контрактов и освоение новых рыночных ниш, привлечение китайских "длинных денег" в нашу экономику, например, в агробизнес – это хорошая возможность изменить структуру нашей экономики, уйти от "нефтяного проклятия".
При этом безусловным требованием для лиц, принимающих решения, является бескомпромиссная опора на национальные интересы страны, защита которых есть условие выживания Казахстана в ситуации "идеального шторма" в сегодняшних международных отношениях.
