Правовой эксперт Общественной палаты России, кандидат юридических наук, медиа-эксперт Борис ПАНТЕЛЕЕВ во время своего визита в Алматы рассказал “КАРАВАНУ” об информационных войнах, развернувшихся в России, о черном пиаре для казахстанцев и экологической чистоте эфира.
20 лет назад мы о таком не мечтали
– Сейчас Интернет считается одним из средств выражения свободы человека. Но мы с вами помним те времена, когда Интернета не было. Разве мы были менее свободными?
– Есть свобода мысли, а есть свобода выражения мысли – это разные вещи. Раньше были глинобитная табличка, каменное письмо – и это физически ограничивало информацию. Сегодня же можно размещать сколь угодно большие тексты в Сети. С точки зрения возможности распространять информацию произошел гигантский качественный скачок. Законодатели и чиновники еще не восприняли и не смогли оценить это полномасштабно. Если сегодня в Казахстане публикуют какой-то текст – он в ту же секунду становится доступен во всем мире. Об этом чуде еще 20 лет назад нельзя было мечтать.
– Сегодня планируют запускать атмосферные спутники для обеспечения африканцев бесплатным выходом в Сеть. Когда людям есть нечего, зачем им Интернет?
– Это в логике рыночной экономики. Есть общества, которые не развиваются в силу отсутствия потребностей. Нужно сначала предложить товар, а потом на него сформируется спрос. Раньше мы не знали, что воду можно в бутылках продавать. Но так делали в Японии. Они сформировали рынок бутилированной воды, и теперь люди убеждены, что надо воду покупать именно в бутылках, это полезнее, хотя никто этого не доказал. Если у людей нет потребности – они так и живут в пещерах и питаются гусеницами, и считают это нормальным – все предыдущие поколения так жили. Но когда видят, что можно жить по-другому, стараются жить с большим комфортом.
Экстремизм – он и в Сети экстремизм!
– Казахстан – одна из немногих стран, где интернет-сайты приравниваются к СМИ с вытекающей отсюда ответственностью. Это хорошо или плохо?
– Это, конечно, перебор. Во всем мире считается, что такие объемы информации нереально переваривать силами государства. Их в принципе даже просмотреть невозможно, не то что анализировать. Будет всегда какой-то недовольный, который ткнет на одну тысячную из всего объема и скажет, что это плохо, а все остальное проходит без внимания, это называется селективное правосудие. Поэтому все считают, что это недопустимо. Нужно идти другим путем и поднимать общую культуру высказываний – формировать блогерские центры, блогерские этические комиссии. И они должны определять этику отношений. Если, условно говоря, человек вел себя прилично, он имеет 10 тысяч лайков, если повел нехорошо – у него осталось 100 лайков, и тогда он уже не представляет общественной ценности.
– В Сети много негатива и в целом мало ответственности за сказанное – нужно ли это регламентировать?
– Каждый сам себе выбирает круг общения. Если пойдешь на вокзал к бомжам, то получишь порцию негатива, если к оперному театру – другую информацию. Также и в Интернете: если желаешь “полаяться” – пойдешь на площадку, где все “лаются”. Что касается регламентации, это называется вынужденная прозрачность. До определенного времени в Интернете невозможно было фиксировать авторов комментариев, теперь эти механизмы усовершенствовались. Все меньше анонимных высказываний, соответственно уровень культуры повышается.
– Возможно ли уголовное преследование за высказывания в Сети?
– Возможно, если человек ведет экстремистскую деятельность, призывает к взрывам, бунтам – тут нет разницы между офлайном и онлайном. Если ты вышел на улицу и говоришь: “Пойдемте громить администрацию”, ты – экстремист, если такие же призывы оставляешь в Интернете – тоже экстремист, никакой разницы.
Газеты станут уделом избранных
– Вы ратуете за экологически чистое информационное поле. Но как в принципе можно очистить это пространство?
– Рекламщики, прежде чем выдавать рекламу, делают фокус-группу – проверяют, нет ли двойного смысла, отторжения у публики. А в обычном эфире этого не происходит. Есть разговорные радиокомпании, где ведущие болтают часами и нередко забалтываются, это и есть замусоривание эфира. Были истории, когда шутки переходили нормы этичности. А если бы люди ответственно относились к работе и в качестве ориентира у них была бы экологическая чистота эфира, они бы по-другому себя вели. Если задачу поставить, то можно ее достигнуть. Пример этому Великобритания, Франция – там нет того, что у нас называется криминальной хроникой. Этого не показывают, так как считают вредным. Нужно вернуть детские, религиозные и просветительские программы. Если это сиюминутные пугалки, чернуха, зачем они нужны? Только то имеет право на эфир, что служит просвещению, развитию, национальным интересам.
– Каким вы видите будущее печатной прессы?
– Произошло действительно такое разделение, что газеты ориентируются на элитную публику. Чтение газеты – признак аристократизма, достатка, солидности. Есть такое мнение, что бумажная пресса – удел избранных, которые сами себя считают уважаемыми людьми. Газеты станут предметом роскоши. Сейчас в России отменены дотации на подписку, официально объявлено, что в следующем году стоимость газет вырастет от 4 до 8 раз. Если так, то массовой подписки не будет. Будут ли их покупать? Будут. Солидные люди. Это как наручные часы, которые стали предметом лишним, когда у всех появились мобильные телефоны. Тем не менее спрос на них остается. Газеты тоже станут статусной вещью, признаком достатка.
Не на жизнь, а на смерть
– Сегодня процент нетерпимости в Интернете достиг своего накала...
– Есть обстановка обычная, а есть обстановка войны. Сейчас уже все сказали, что в России идет информационная война, причем она идет на поражение. Одни требуют отставки Путина. Другие – требуют пацифистов предать суду за измену Родине. Сейчас ситуация уже не может рассматриваться в рамках журналистской этики. Это период крайнего обострения. В мирной жизни уровень агрессии совсем другой, в расчете на то, что нам дальше жить. А тут расчет на то, что кому-то уже точно не жить, по крайней мере, в этой стране…
– В наше время любое слово тут же отзывается в Сети. Например, от высказываний Владимира Жириновского казахстанцев периодически лихорадит. Насколько такое поведение этично для публичного человека?
– Это язык вражды. Он – человек-агрессия, человек-скандал. Но это пиаровский прием, называется черной пропагандой, “волочение следа жареной селедки”. Он перебивает конфликт, уводит его в другую сторону. Казахстанцев он таким образом отвлек от Крыма. Вот ради чего это делается.
Марина ХЕГАЙ