Новости спорта 
Исковая давность по иску прокурора: позиция Верховного суда
Фото: freepik
Иск прокурора: пропущен срок исковой давности или нет?
Но для начала о самой проблематике.
На практике нередки случаи предъявления прокурорами исков о недействительности сделок, по которым, казалось бы, исковая давность истекла. Сделка давным-давно заключена и исполнена, но если в ходе прокурорской проверки выявляются нарушения, иск об оспаривании сделки заявляется, невзирая на пропуск исковой давности.
В таких случаях прокуратура настаивает на том, что сроки исковой давности для нее начинают течь со дня, когда об основаниях недействительности ей стало известно в ходе проверки. Проверка же может быть проведена когда угодно и по любому поводу – хоть через три года, хоть через 10 лет.
Ответчики – частные субъекты просят суды применять исковую давность, полагая, что органы прокуратуры неправильно исчисляют начало течения срока исковой давности.
Судебная практика в этом вопросе довольно противоречивая. В одних случаях суды соглашаются с прокуратурой, в других же случаях применяют исковую давность.
Проверка не имеет значения
На тему применения исковой давности по требованиям прокуратуры о признании сделок недействительными я уже высказывался ранее (смотрите здесь). Напомню основные тезисы.
1. Прокурор в рамках реализации своих функций по надзору за соблюдением законности, как правило, предъявляет иски не в интересах собственно прокуратуры, а в интересах третьих лиц, общества или государства. Участником материального правоотношения, вокруг которого возникает судебное производство, является не прокурор, а то лицо, чьи интересы оказались нарушенными и в защиту интересов которого предъявляется иск прокурором (исключение составляют те случаи, когда прокуратура является сама участником гражданского правоотношения).
Поэтому для решения вопроса о применении исковой давности не должно иметь значения то, что прокурор о нарушении узнал лишь в ходе проверки.
2. Органы прокуратуры имеют возможность проведения проверок в пределах срока исковой давности, поскольку обладают соответствующими функциями и полномочиями осуществления контроля и надзора. Но если они не воспользовались полномочиями своевременно, это уже их упущение. Осуществляй они надлежащим образом свои функции по мониторингу, контролю и надзору, то или иное нарушение было бы выявлено ими своевременно и, соответственно, своевременно был бы подан ими иск.
3. Практика исчисления срока исковой давности с момента обнаружения нарушения в ходе проверки подрывает стабильность имущественного оборота, создает неуверенность у его участников в праве собственности, негативно сказывается на инвестиционном климате в стране.
4. Связывать начало течения срока исковой давности с прокурорской проверкой – значит предоставлять ему преимущество в судебном споре. Частный и публичный субъекты будут поставлены в неравные условия в правовых возможностях отстаивать интересы в суде. Первый связан общим порядком исчисления сроков исковой давности, в то время как у второго временные возможности предъявления исков и их удовлетворения практически не ограничены – проверки могут быть проведены по прошествии сколь угодно времени после заключения сделки.
А это уже представляет собой прямое нарушение конституционного принципа равенства государственной и частной собственности (п. 1 статьи 6 Конституции Республики Казахстан). Поэтому практику применения исковой давности в ином порядке, чем предусмотрено законом для всех субъектов, следует признавать неконституционной.
Дело по оспариванию сделки
Итак, вернемся к интересующему нас решению Верховного суда.
В этом деле прокурор города предъявил иск о недействительности решения акима о предоставлении земли частному субъекту и заключенного на его основе договора купли-продажи земельного участка. Сделка была совершена в 2004 году. По прошествии 19 лет (!) прокуратурой проведена проверка, по результатам которой, собственно, и был предъявлен иск прокурором.
Не будем вдаваться в подробности относительно того, имели ли место в действительности нарушения – не в этом предмет анализа в рамках настоящей статьи. Наше внимание будет сосредоточено лишь на одном аспекте – применении исковой давности.
Ответчики, среди прочего, указывали в своих возражениях на необходимость применения исковой давности и отказа в иске ввиду пропуска исковой давности.
Прокуратура, как нетрудно догадаться, настаивала на исчислении исковой давности с момента, когда она выявила нарушения в ходе проверки. По ее мнению, иск был заявлен в пределах трехлетнего срока исковой давности.
Как ни странно (или совсем не странно), суды первой, апелляционной и даже кассационной инстанции Верховного суда заняли позицию прокуратуры, посчитав, что исковая давность прокурором не была пропущена: основания для оспаривания сделки стали известны прокурору лишь в ходе проверки, а потому, мол, нет причин применять исковую давность.
Подобная позиция, конечно, глубоко ошибочна и отражает совершенно неправильную оценку статусу прокурора в гражданском деле. Как указывалось выше, прокурор, как и любой публичный субъект, заявляющий иск в общественных, государственных интересах или в интересах третьих лиц, не выступает участником материальных правоотношений. Публичный субъект, в том числе прокурор, выступает, если хотите, процессуальным агентом, представителем интересов того лица, которое выступает непосредственным участником материального правоотношения.
Поэтому течение срока исковой давности должно начинаться со дня, когда о нарушении узнал или должен был узнать не прокурор, а участник материального правоотношения.
Обыкновенное правовое чудо
К счастью, далее произошло два замечательных события (не побоюсь сказать больше – произошло чудо).
Сначала пересмотра состоявшихся судебных актов по делу потребовал генеральный прокурор Республики Казахстан, внеся протест в Верховный суд. Да-да, в протесте ставился вопрос об отмене решений, вынесенных в пользу нижестоящего прокурора.
Аналогичных случаев, когда по гражданскому делу генеральный прокурор вносил протест вразрез с позицией нижестоящих органов прокуратуры, лично я не припомню.
Отрадно, что Генеральная прокуратура не только не стала защищать честь мундира, но и активно принялась исправлять грубые ошибки нижестоящих прокуроров.
Затем приятно удивила судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда, которая удовлетворила протест генерального прокурора (см. постановление судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Казахстан от 21 февраля 2025 года № 6001-24-00-3пп-55).
Верховный суд, помимо прочего, дал, наконец, правильную оценку доводам ответчиков о пропуске истцом исковой давности. В постановлении коллегии указано, что с момента совершения оспариваемой сделки прошло более 19 лет. Открытость данных регистраций прав на недвижимое имущество, говорится в постановлении, дает право коллегии безусловно считать, что истец мог знать о нарушении прав с момента государственной регистрации. Следовательно, продолжает коллегия, вывод суда первой инстанции о том, что по рассматриваемому делу прокурором иск предъявлен в пределах трехлетнего срока исковой давности, когда стало известно о нарушении прав оспариваемыми сделками, является необоснованным.
В итоге Верховный суд применил исковую давность и вкупе с другими основаниями отменил все состоявшиеся решения (в том числе кассационной инстанции) и вынес новое решение об отказе в иске прокурора.
Как видно, главное в правовой позиции Верховного суда по данному делу – начало течения срока исковой давности по искам прокуроров, предъявляемых в интересах третьих лиц, в общественных или государственных интересах, не должно связываться с прокурорскими проверками. Исчисление сроков исковой давности должно осуществляться по общим правилам – со дня, когда о нарушении лицо узнало или могло узнать.
Возможно, Верховный суд выразил правовую позицию в этой части несколько скупо и не так развернуто, как хотелось бы.
Несмотря на это, вынесенное постановление, на мой взгляд, может сыграть ключевую роль в формировании единообразной судебной практики по спорам с участием прокуроров на стороне истца.
Одновременно есть надежда, что и протест генерального прокурора, и приведенное постановление Верховного суда послужат сигналом для нижестоящих прокуроров, предостерегая их от предъявления необоснованных исков к частным субъектам.
