#Все о теннисе
Политические репрессии: история одной семьи, или Почему потомкам Шокай бия пришлось бежать из Казахстана
Фото из архива рабочей группы Региональной комиссии
Таких историй костанайцев, попавших под гонения, исследователи собрали несколько тысяч, но чаще всего они сформированы из коротких строк, взятых из официальных документов. Историй, рассказанных самими потомками репрессированных граждан, не так много, сообщает Zakon.kz.
Из баев в переселенцы
"Как мне рассказывал мой отец Ахмедья Жунусов, одним из наших предков является известный Шокай бий, который нарек именем хана Кенесары Касымова. А мой прадедушка Сулеймен имел многочисленное поголовье скота: лошадей, крупный рогатый скот, овец. В те времена нашему роду принадлежало урочище Сагымбай и Кайранколь, где размещались пастбища. Местом проживания был аул Жарман, сейчас его нет, но он находился в 7 километрах от села Шокай в Алтынсаринском районе, где я родился", – рассказал Аманбай Жунусов.
Что касается прадедушки Сулеймена, то, со слов старших родственников Жунусовых, он был крупным баем, и это знали все жители аула Жарман. У бабушки Шаруан было много золота и серебра. В середине 1920 годов, когда окончательно установилась советская власть, в ауле началась конфискационная кампания. Скот, принадлежавший крупным баям, стали изымать в пользу государства. Это приводило к потере имущества и доходов рода и семьи. Бывшие бии и баи стали подыскивать новое место для проживания. В основном переселялись в Свердловскую и Курганскую области. Те, кто перекочевал первым, стали передавать информацию о том, можно ли туда переселяться и более-менее спокойно жить, достаточно ли территорий для пастбищ, много ли леса, можно ли обосноваться незаметно для местных властей и начать строить "новую жизнь".
По словам старожилов, в то время в урочище Сагымбай и Кайранколь размещался скот численностью более тысячи голов. Специальные работники вели запись численности скота и его принадлежность семьям. В основном считали табунами, где в одном таком табуне могло быть до 200 голов вместе с жеребятами. Все это конфисковала советская власть.
В 1924 году всех баев и их взрослых детей, в том числе деда Жунуса, собрали и повезли в уездный центр Караоба. Оттуда он не вернулся. Также неизвестна и точная причина смерти прадеда Сулеймена. Но он, будучи богатым человеком, планировал уйти в Китай. По одной из версий, примерно в 1924 году за ним приехали люди из ОГПУ и забрали с собой.
Пешком в поисках лучшей жизни
Из-за боязни преследования бабушка Аманбая Шаруан и другие родственники решили откочевать в соседнюю Россию. Решение продумывалось тщательно, принималось не в один день, так как надо было точно знать, куда идти, что можно с собой взять, хватит ли сил, чтобы дойти до места нового проживания.
"По рассказам бабушки, мой отец, которому тогда было 18 лет, взял ковер и другие вещи и отправился в Костанай, чтобы продать их и закупить зерно, муку и другие продукты для перекочевки. Только через неделю он вернулся и привез муку, соль, спички. Он взял тачку, положил туда необходимые вещи, бабушка, ее сестра и другие люди из аула двинулись в путь пешком. До нового места жительства они прошли примерно от 300 до 500 километров", – поделился Аманбай Жунусов.
Путь предков лежал через Курганскую область, там они расположились в лесу в Половинском районе. Потом от людей узнали, что лучшие условия проживания в Свердловской области, где можно найти работу, пасти скот. В основном работали в колхозах в качестве пастухов и табунщиков. В конце года, если был привес у скота, получали оплату. Расчет за труд был такой – одно животное из всего стада.
"Мой отец прожил в России с 1930 по 1960 год. Там он встретил мою маму, Нагиму Сакову, она была из рода Уак. В 1949 году родился самый старший брат Камьял. В то время быт в России был очень тяжелым. Возникали трудности из-за незнания русского языка. В первое время переселенцы жили в землянках, которые рыли в земле, покрывали стены и крышу ветками, дерном, соломой. Внутри было две комнаты, одна спальня, другая кухня. Такие дома между собой они называли "Копай город". В них не было света, окон. Строили так, чтобы такие жилища не было видно со стороны. Переселенцы боялись, что их могут "сдать" милиции, скрывались от налогов на домашний скот. Позже, когда стало более-менее спокойно, они начали строить или покупать себе деревянные дома-срубы", – рассказал Жунусов.
В начале 1950 годов в селе Кохопенко Свердловской области на границе с Шадринским районом Курганской области родители Аманбая купили деревянный сруб и жили в нем последние 10 лет перед отъездом на Родину. Отец Аманбая сначала работал в колхозах, но постепенно стал разводить скот, а полученную продукцию реализовывать на базаре в Свердловске. Получалось у него неплохо, был хороший доход, но все равно Ахмедья постоянно думал о возвращении.
"Прежде чем вернуться на Родину, отец приезжал в Казахстан, смотрел, как живут люди, общался с родственниками. Надо было решить вопрос: где на первое время можно остановиться, учитывая большую семью. Колхоз выделил грузовую машину, и в 1961 году родители переселились в село Карагайлы. Вся семья и все имущество, нажитое за 30 лет в России, поместилось в кузов одного грузовика ГАЗ-1. Здесь, в Костанайской области, родились еще четверо детей: два старших брата, сестра и я, десятый младший ребенок в семье", – поделился костанаец.
Почти каждый год Ахмедья возил своих детей в Свердловскую область, где остались родственники и прошла его молодость. Для него это тоже была родная земля, он очень любил те места, простых людей, которые для него всегда оставались открытыми, добрыми, отзывчивыми.
Изучено много, но не все
Как рассказал член рабочей группы Региональной комиссии, кандидат исторических наук Серикжан Исмаилов, в процессе работы по выявлению граждан, подвергнутых конфискации имущества в 1928-1929 годах, в архивах области было обнаружено и исследовано множество дел, на основе которых постепенно формировалась база репрессированных граждан, но до настоящего времени не реабилитированных. В некоторых архивных документах имеются большие списки граждан, которые подпадали под действие Декрета от 27 августа 1928 года о конфискации имущества баев и кулаков.
"Общее количество таких людей составило около 1105 человек. Но это примерное количество, так как в списках конфискованных в основном фигурируют только главы семей без указания всех членов. Но необходимо учитывать, что в тот период казахские и переселенческие семьи были многочисленными. Несмотря на то, что архивные документы по конфискованным гражданам находятся в государственном архиве Костанайской области, они рассредоточены по различным делам, что затрудняет их поиск", – добавил историк.
В то же время члены рабочей группы считают, что необходимо продолжить работу по выявлению нереабилитированных граждан. И работу можно продолжить при создании "Центра по полной реабилитации жертв политических репрессий", в который бы вошли от одного до трех представителей из каждого региона. В него можно включить членов научно-исследовательской группы Региональной комиссии, так как они знают, что и где необходимо искать. Такой представитель мог бы ежемесячно отчитываться перед институтом о проделанной работе по выявлению нереабилитированных граждан.
