Сторонники радикальной идеологии используют религиозные идеалы в своих корыстных целях

Предоставлено Заремой Абдуллиной

Религиозный фанатизм и экстремизм – удел личностей неразвитых.

Сегодня мы завершаем серию интервью кандидата философских наук, доцента, профессора кафедры социальных дисциплин Алматинского университета энергетики и связи, члена Информационно-разъяснительной группы акимата г. Алматы Заремы Абдуллиной, посвященных деструктивным культам и сектам, и религиозному экстремизму, сообщает Zakon.kz.

- Зарема Альфредовна, какая из всех форм отчуждения является, по вашему мнению, самой опасной?

- Думается, наиболее опасной из всех форм отчуждения является самоотчуждение человека. Полагаю, что с самоотчуждения человека начинается процесс отчуждения. Начальной формой отчуждения в целом самоотчуждение является в том смысле, что все, в чем выражает себя человека – общество, социальные структуры, правительство, формы общения, культура – и составляет его суть. Самоотчуждение личности является, кроме того, высшей формой отчуждения. Это подразумевает, что все остальные формы самоотчуждения от человека его сущности, его мира развились и укоренились. Созданная самим субъектом объективная ситуация оказывает обратное негативное воздействие на его субъективное состояние.

С этого момента человека начинает испытывать враждебность не только к природе, государству, но и к другим людям, даже к самому себе. Мир вне человека и внутри него становится разорванным на части, связь между его элементами и структурами случайна или извращена. Субъект опустошен, так как утрачивает ценностное содержание, теряет свою целостность. Люди становятся бесчувственными, ведь вся их отвлеченная рациональная деятельность не требует истинных чувств, а если человек не существует как некая целостность, то можно сказать, что отношения между людьми кризисно отчуждены и иррациональны. Сама жизнь испытывает кризис, уступая место своему суррогату – псевдожизни и псевдоактивности.

- Как вы хорошо сказали – псевдожизнь, псевдоактивность…

- Когда уникальность одного индивида полагается в качестве предиката, возникает вывернутый мир, где реальность заменена видимостью. Иррациональность действительности становится прекрасной почвой для распространения подобных же форм мышления и поведения. Заранее молчаливо предполагается, что результат любой деятельности малоинтересен и никоим образом на жизни людей не может отразиться; он представляет собой лишь промежуточное звено и выражает полное безразличие ко всему происходящему.

Понятие личности отождествляется с социальным "Я", исполнением роли, взятой на себя индивидом, и в реальности оказывается лишь субъективной маскировкой той социальной функции, персонификацией которой индивид является.

- Кого обычно винят такие люди в случае каких-то жизненных неудач?

- При таком раскладе вся ответственность падает не на личность, а на эти анонимные властные структуры, что не позаботились должным образом о своем "винтике". Тем более, оскудевающая субъективность сама склонна подменять собственные проблемы внешне – объективными препятствиями, против которых она поэтому и ополчается, а это влечет за собой дальнейшее свертывание внутреннего поля ответственности и, следовательно, дальнейшую деградацию. Подобным образом ограниченная личность может нести только ограниченную ответственность.

Свобода одних индивидов соседствует и взаимодействует с несвободой других; один и тот же субъект может быть свободен в одних действиях и несвободен в других; даже будучи достаточно свободным, ни один субъект не имеет твердых социальных гарантий сохранения этой свободы и поэтому должен постоянно опасаться и бороться за нее, чувствуя непрочность своего положения.

Всеобщность процессов отчуждения в нашем обществе проявляется даже в том, что в гуманитарных дисциплинах проблема человека, его судьбы и свободы рассматривается не как центральная, а как второстепенная. Человек понимается как нечто, зависящее от чего угодно, кроме самого себя. Индивид, будучи зависимым, не может найти общий язык не только с другими, но и с самим собой.

Отчужденный индивид одинок, хотя внешне это может быть и незаметно. Нарастание отчужденности создает благоприятную почву для появления тоталитарных настроений, что, в свою очередь приводит к возможности экстремистских проявлений. Фактором, способствующим росту экстремизма, также является нигилизм во всех его проявлениях, к которому закономерно приводит невежество социальное, правовое, духовное, экономическое, политическое, экологическое и так далее.

Однако подобное тотальное невежество может привести к любому проявлению экстремизма и не только в его религиозной форме. Следовательно, возникает вопрос: чем же отличается религиозный экстремизм от других своих видов?

С нашей точки зрения, религиозный фанатизм и экстремизм – это удел личностей неразвитых. Употребление этого определения "неразвитые" подразумевает под собой людей не раскрывшихся, возможно, блестяще образованных, глубоких знатоков теологии, но не развитых с точки зрения целостности индивида и степени его самореализации.

Разумеется, эта неразвитость гармонии с самим собой и окружающим миром воплощается различно у основной массы фанатиков и элиты, которая их организует и направляет. Для элиты характерно рационалистическое видение святой цели, а для основной массы фанатиков мировоззрение носит общинно коллективистский характер.

- Зарема Альфредовна, спасибо за интервью, давайте подведем итоги сказанному.

- Подводя итоги, можно сделать вывод, что религиозный фанатизм напрямую связан с процессом отчуждения личности и общества. Система ценностей религиозного экстремизма формируется на базе тоталитарного сознания. Более того, все другие формы экстремизма и фанатизма берут на вооружение целый ряд принципов характерных для экстремизма религиозного. Это и тезис о счастливом завершении истории (хилиастическая идея), телеологизм, эсхатологизм, патернализм и революционный характер идеологии.

Разумеется, обвинять во всех бедах человеческих религию и религиозное мировоззрение было бы неверно. Любая мировая религия призывает к прощению и веротерпимости, а фанатизм и экстремизм, которые сегодня, к сожалению, стали явной угрозой стабильности и мира, представляют собой использование религиозных идеалов в своих корыстных целях.

Подводя итог беглым рассуждениям, хотелось бы сказать, что с моей точки зрения, до тех пор, пока религия функционирует в поле духовности и нравственных парадигм, она является антиподом политики.

С другой стороны, любой ее выход на политическую арену, как правило, связан с традицией манипулирования сознанием масс и отдельных личностей, что присуще политической деятельности однозначно.