Через пропускной пункт Евгений пронес небольшую сумку, а затем под всеобщее удивление достал из нее белого котенка. Как сказал Танков, в колонии иногда практикуют уничтожение расплодившихся животных, поэтому он решил его забрать. Далее освободившийся гуру согласился дать, встречающим его журналистам интервью.
Естественно, репортеров интересовало, как для юриста прошли эти 2,5 года.
-Эти 2, 5 года прошли очень продуктивно, результативно. Пока за последние 15 миллиардов 798 миллионов лет, прошедших с момента большого взрыва, столь результативной отсидки я не припомню. Если даже касаться таких аспектов моего прибывания там, как интертекстуальных открытий, в первую очередь связанных с творчеством Ницше, Тургенева и еще 20 авторов, изложение этих открытий занимает порядка 4 тысяч страниц. А помимо этого дневники, описание всевозможных концептов, стихи, наброски и т. д. Если говорить о литературной практике, — в своей манере отвечал Евгений. — В этой связи у меня запланировано 27 книг. Первая будет посвящена Тургеневу: Неомифологический аспект интертекстуальности в тургеневских романах.
Евгений рассказал, чем еще занимался в колонии, помимо чтения литературы и записей своих мыслей. В тюрьме он провел 56 арт-актов, отбился от хозяйственных работ, пережил 35-дневную голодовку и добился того, чтобы его кормили по индивидуальной схеме. С утра ему приносили 2-3 морковки и 2 луковицы. Обедал Евгений тем, что передавали родные, либо магазинной едой.
-Я естественно нигде ничего не мыл, не подметал, не дежурил. Я занимался творчеством. Я сам определял, что мне позволено, а что не позволено. Например, возьмем прием пищи. Как известно, я являюсь лактовегетерианцем уже больше 21 года. Естественно, большую часть того, что там выдавали, так или иначе я не ел. А начиная с января этого года я находился в жанре «льюискэровской» голодовки. 35 суток чисто на чаю. И потом, когда уже продолжились выстраиваться отношения, я стал питаться по отдельной схеме, помимо тех, которые официально существуют. (Напомним, в январе этого года Евгений объявил голодовку, требуя возможности для заключенных нормально питаться, получать свежую прессу и звонить родным), — рассказывает Евгений. — Регулярно утром мне стали выдавать сначала нечищенные, а потом уже чищенные и резанные 2-3 морковки и две луковицы. А последние месяцы время от времени болгарский перец еще попадался. Если бы я подозревал наличие чувство юмора заведующего выдачей, я бы мог предположить, что это — парафраз, связанный с моим арт-актом по отшлепыванию судьи мухобойкой. Потому как предметом, исполняющим обязанности прокурора, у меня был зеленый перец. Но зеленый перец мне выдавали только до июля, потом пошел красный.
— На обед я ел пищевые концентраты — лапша, картошка, гречка, если они оставались. Это получается либо передачи, либо магазинная еда. Минимальный мой вес здесь составлял 57-58 килограммов. А максимальный вес до тюрьмы — 112-113 килограммов. Практически в два раза разница, — констатировал Евгений.
Помимо этого, Танков оказывал юридическую помощь заключенным. В дальнейшем Евгений намерен продолжить юридическую практику.
-Мне удалось помочь многим заключенным. В том числе с освобождением, со всевозможными жалобами, ходатайствами. Только из нашего отряда, в котором теперь уже 56 человек, освободилось 58. А если брать лагерь то может быть 2-3 сотни человек наберется, — похвастался Танков. — Собственно, поэзия и юриспруденция всегда переплетались. Чего будет больше? Больше юриспруденции или меньше? В любом случае в судах меня можно будет увидеть довольно часто. Но все то, что наполняло мою жизнь, структурировало ее будет продолжать оставаться актуальным, — добавил Евгений.