"О проблемах необходимо говорить": врач о статусе профессии, "хайпе", халатности и черной трансплантологии

21 октября в Алматы впервые прошла конференция "Статус врача в современном обществе". В ходе мероприятия известный дерматохирург, исполнительный директор объединения "Ассоциация клиник Алматы" Расул Дюсенов ответил на вопросы Zakon.kz.

- Почему откликнулись на предложение поучаствовать в конференции?

- Знаете, сейчас ситуация со статусом врача в современном обществе, я считаю, стала достаточно серьезной. Это даже вопрос национальной безопасности, потому что есть проблема: если не будет врачей, не будет медицинской помощи, население будет от этого страдать. Почему может не быть врачей? Потому что низкий статус профессии, страх уголовного преследования, незащищенность на рабочем месте – как в трудовом, так и в физическом плане, неопределенность, формируемая многочисленными требованиями законодательства. У нас в области здравоохранения порядка 10 тыс. требований, которые необходимо соблюдать. Это же очень сложно. Естественно, об этом очень мало говорится. А о проблемах необходимо говорить.

- Как "примирить" внутри себя врача и пациента? Ведь при принятии каких-то решений нужно учитывать интересы и той, и другой стороны.

- Нельзя противопоставлять врачей и пациентов. Врачи – это тоже пациенты, тоже люди. Вопрос в том, когда люди недовольны врачебной помощью. Сегодня много говорили о врачебной этике, о том, как надо относиться к пациенту, общаться с коллегами. Сейчас в год поступает порядка девяти тысяч жалоб на врачей в уполномоченный орган. Но большая часть жалоб, порядка восьми тысяч, не относится к качеству врачебной помощи. Это человеческие аспекты – нагрубили, не улыбнулись, долго пришлось ждать своей очереди. Все это формирует у людей определенный настрой.

Есть свой настрой и у средств массовой информации. Когда речь идет о так называемой врачебной ошибке, легко получить кликбейтный заголовок. СМИ знают: если такое опубликовать, это будет читаться, репоститься, обеспечен хороший трафик.

Когда мы говорим СМИ о том, что наши врачи, несмотря на все сложности, лечат людей, добиваются замечательных результатов, нам отвечают, что это реклама. То есть само по себе негативное отношение к врачам отчасти сформировано средствами массовой информации.

- А как вы тогда видите идеальную работу СМИ в деле освещения медицины? Мы ведь не можем проигнорировать новость о, скажем, заражении ВИЧ в больнице.

- Вы правы. Но, во-первых, должна быть этика. Во-вторых, хотелось бы, чтобы журналисты, которые пишут о медицине, все-таки имели соответствующий опыт, разбирались в теме. У официальных СМИ есть журналистская этика, борьба за репутацию издания. А вот блогеры у нас обвиняют без разбора.

Как это должно освещаться? Да, произошел такой инцидент, идет расследование, подробности позже. Без эмоциональной окраски, домыслов и однобокой подачи. У нас нередко слушают только пострадавших, а вторую сторону – нет.

- Медучреждения не всегда дают обратную связь после скандала…

- Действительно, там присутствует страх дать интервью, сказать то, что будет истолковано неправильно. Как говорят в быту: журналистам что-то скажешь – они твои слова вывернут и подадут под выгодным углом. В данном случае будет правильно, если это крупная больничная организация, готовить каких-то спикеров, пресс-секретарей, которые умеют разговаривать с журналистами, подавать информацию. Но ни в коем случае нельзя закрываться и отмалчиваться. Над оперативностью ответов тоже, наверное, надо работать.

Как я уже сказал, главное не противопоставлять медработников всем остальным. Мы работаем для того, чтобы люди, у которых есть проблемы со здоровьем, избавились от них, облегчили свои страдания.

- Как вам кажется, почему вообще имеют место случаи врачебной халатности?

- Это обусловлено, в большей степени, эмоциональным выгоранием медицинских работников. Эмоциональное выгорание – отдельная тема для большого разговора. Здесь и высокая психоэмоциональная нагрузка, и плохие условия труда и прочее.

- А насколько условия труда сейчас плохие? Можно ли сказать, что иногда врач не может оказать помощь не потому что не умеет, а потому что у него элементарно нет оборудования?

- Да. Есть ситуации, когда оборудования либо нет, либо оно находится в неисправном состоянии. Есть вопросы по лекарственному обеспечению: у нас в Казахстане исчезают целые классы лекарственных препаратов, это связано с регулированием, ценообразованием. Их просто не завозят в Казахстан. А врачи не могут лечить пальцами, травками, шепотками. Конечно, отсутствие необходимых препаратов, изделий медицинского назначения, оборудования сказывается на их работе.

- Все эти проблемы отражаются на врачебной этике?

- Это еще и вопрос нашей культуры. Наши люди неулыбчивы, бывают грубы. А врачи, повторюсь, те же люди, неотъемлемая часть нашего социума. Поэтому бывает такое: заходишь к врачу, а он "волком смотрит". Сделал свою работу – и все, "идите". Но с другой стороны, это еще не квалифицирует врача как некомпетентного. Я знаю много врачей, зачастую хирургов, которые не очень приятны в личном общении, но они гениальные специалисты, делающие немыслимые вещи.

Сказывается и профдеформация. Чужие страдания так же способствуют упомянутому выше эмоциональному выгоранию. Присутствует определенная доля профессионального цинизма, фатализма. Когда ты видишь много боли, ты становишься не столь восприимчив к ней.

- Часто ли отечественные доктора отказываются от сложных случаев?

- Эта тенденция присутствует сейчас во всем мире, не только в Казахстане. Есть даже специальный термин - defensive medicine, оборонительная медицина. Это когда врачи, не желая юридических последствий для себя, отказываются от ведения тяжелых случаев заболеваний, применения прогрессивных методов лечения. Чтобы не получить потом судебные иски, наказания и так далее. Тут важно заметить, что Казахстан – одна из немногих стран мира, где врач реально может сесть в тюрьму. В большинстве стран ответственность врача лежит в административной, гражданско-правовой плоскости.

- Прокомментируйте актуальную тему черной трансплантологии. Почему такое происходит? Влияет ли отношение казахстанцев к посмертному донорству?

- В общем, у политологов, социологов есть наблюдение: чем жестче государственное регулирование, тем сильнее расцветает "черный рынок". Самый яркий пример тому – сухой закон в США, спровоцировавший целую индустрию бутлегерства. Если это перенести на вопросы трансплантации, выяснится, что сложность получения донорских органов провоцирует ситуацию, когда люди ищут возможность "достать" их незаконно.

Вдобавок есть момент культуры и хайпа в желтой прессе, из-за которого люди столь настороженно относятся к донорству. Много ведь по интернету гуляет страшилок, мол, мальчик исчез, а потом очнулся на скамеечке с рубцом, у него изъяли почку и т.д. "Людей похищают и разбирают на органы". Но дело в том, что, чтобы правильно забрать орган, консервировать его, необходима целая инфраструктура. Нужны специалисты, оборудованная операционная, специальные контейнеры, должны соблюдаться условия транспортировки. Сделать это в страшном подвале и потащить орган в целлофановом пакете не получится – орган будет нежизнеспособен. А вывезти его куда-то – такой "груз" попадет в поле зрения органов контроля, границу страны просто так не пересечешь. Делать операции внутри страны – информация так или иначе станет достоянием общественности.