Кредиты без согласия супругов: является ли долг безвозвратным

Получение кредита на сумму свыше определенного порога требует по казахстанскому законодательству согласия супруга (супруги).

Какие последствия влечет за собой несоблюдение этого правила? Стоит ли надеяться заемщикам на эту норму, чтобы полностью уйти от ответственности перед кредитором?

Предлагаю свое видение проблемы.

По обоюдному согласию

Норма об обязательном согласии супругов на получение банковских займов содержится в п. 5-2 статьи 34 Закона РК "О банках и банковской деятельности в Республике Казахстан" (в редакции закона от 19 июня 2024 года) и введена в действие с 1 сентября 2024 года.

На основе указанной нормы закона принят подзаконный нормативно-правовой акт – Правила получения согласия супруга (супруги) на предоставление банковского займа или микрокредита физическому лицу, минимального размера банковского займа или микрокредита, по которому необходимо согласие супруга (супруги) на предоставление банковского займа или микрокредита физическому лицу (утверждены постановлением правления Агентства РК по регулированию и развитию финансового рынка от 16 августа 2024 года № 55).

Установленный порядок сводится к следующему:

1) банкам, организациям, осуществляющим отдельные виды банковских операций, запрещается предоставлять банковские займы физическому лицу без согласия супруга (супруги);

2) минимальный размер банковского займа, получение которого требует согласия супруга (супруги), составляет:

• для физических лиц, не зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей – 1 тыс. МРП (на 2025 год это 3 млн 932 тыс. тенге);
• для физических лиц, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей – 2 710 МРП (если заемщик осуществляет деятельность в качестве индивидуального предпринимателя сроком менее шести месяцев и при отсутствии оборотов от предпринимательской деятельности) и 27 тыс. МРП (если заемщик осуществляет деятельность в качестве индивидуального предпринимателя сроком более шести месяцев или имеет обороты от предпринимательской деятельности);

3) получение согласия не требуется, если банковский заем, микрокредит выдан в порядке рефинансирования;

4) информацию о том, состоит ли заемщик в браке или нет, проверяет кредитор самостоятельно через информационные системы;

5) согласие супруга (супруги) оформляется на бумажном носителе либо в электронном виде с обеспечением биометрической идентификации;

6) получение согласия требуется на каждый кредит до предоставления такого кредита.

Если все же кредит будет выдан без согласия супруга (супруги), закон предусматривает последствия, по которым кредитор:

1) лишается права требовать от физического лица исполнения обязательств по такому займу;

2) принимает решение о списании задолженности по такому банковскому займу;

3) прекращает взыскание задолженности и претензионно-исковую работу по такому банковскому займу;

4) вносит корректировки в кредитную историю клиента в кредитных бюро путем устранения записей об информации по такому банковскому займу;

5) осуществляет возврат клиенту ранее удержанных (уплаченных) сумм вознаграждения и (или) неустойки по такому займу.

"Кривое" правило

Ранее я уже высказывался по поводу согласий супругов на получение кредитов, когда данная инициатива была только заложена в соответствующем законопроекте (смотрите здесь). Нелишним будет отчасти повториться.

По моему убеждению, и по своей сути, и по тому, как оно нашло отражение в законодательстве, данное правило с точки зрения права нелепо и несправедливо.

Во-первых, правило о необходимости получения согласия супруга (супруги) на получение кредита представляет собой не что иное, как ограничение правоспособности и дееспособности гражданина.

Так, получение кредита облекается в правовой форме в виде принятия заемщиком на себя гражданско-правовой обязанности по его возврату. Возможность участвовать в обязательствах является составной частью правоспособности гражданина (статья 14 ГК). Способность самостоятельно своими действиями приобретать гражданские обязанности – это неотъемлемая часть дееспособности любого гражданина (статья 17 ГК РК). Гражданин свободен в принятии на себя гражданских обязанностей.

Сказанное поддерживает и Кодекс РК "О браке (супружестве) и семье", устанавливая принцип обеспечения беспрепятственного осуществления членами семей своих прав (п. 7) ч. 2 статьи 2 Кодекса), самостоятельной ответственности каждого из супругов по своим обязательствам (ч. 1 статьи 44 Кодекса).

Когда законодатель поставил реализацию физическим лицом своего права получить кредит (то есть своего права приобретать гражданские обязанности) в зависимость от согласия супруга (супруги), право- и дееспособность физического лица оказались ограниченными.

Во-вторых, обязав клиента банка получать согласие супруга (супруги) по банковскому займу, законодатель попытался фактически распространить на заемные отношения правила распоряжения общим имуществом супругов, согласно которым требуется согласие другого супруга в случаях совершения сделок с недвижимостью, сделок, требующих нотариального удостоверения или регистрации (ч. 3 статьи 34 Кодекса "О браке (супружестве) и семье"). Рассуждения инициаторов новеллы о согласии на кредит, видимо, заключались в следующем: закон же предусматривает обязательность получения согласия супругов на распоряжение имуществом – вот давайте аналогичный подход применим и к банковским займам.

Ошибка подобных рассуждений в том, что сделки с общим имуществом супругов относятся к распорядительным, то есть сделкам, передающим, обременяющим или прекращающим субъективное право (1).

Между тем получение кредита – это не распорядительная сделка или сделка по распоряжению общим имуществом супругов. До момента предоставления предмета займа у того супруга, который заключил договор займа, право собственности на имущество не возникает, и он не распоряжается общим имуществом. Заключив сделку займа, этот супруг становится участником обязательственного правоотношения.

С точки зрения заемщика договор займа по своей правовой природе является сделкой по получению в собственность денежных средств (ч. 1 статьи 715 ГК), а не сделкой по распоряжению принадлежащим супругам имуществом (2).

Все требует согласия?

Может показаться, что приведенная выше критика правила о согласии супругов на получение кредитов излишне теоретизирована и непрактична.

Однако вред от нововведений подобного рода для развития гражданского законодательства и гражданских отношений, безусловно, есть.

Путаница между распорядительными сделками, сделками по получению в собственность имущества, обязательственными сделками порождает практику нелепых конструкций вроде обязательности получения согласий супругов на получение кредитов, выдачу гарантий.

В последнее время получает распространение практика получения согласий супруга (супруги) в случае покупки другим супругом имущества. Один из супругов покупает автомашину или недвижимость, а у него требуют согласие другого супруга на такую покупку. Абсурд!

Несправедливые последствия

Несправедливым представляется последствие получения банковского займа, микрокредита без согласия супруга (супруги) в виде полного прощения задолженности по ним.

Допустим, муж получил кредит без согласия супруги, но фактически направил на общие нужды, например, на покупку холодильника в дом. И что? Неужели отсутствие формального согласия супруги должно служить основанием для невозврата кредита, несмотря на то, что супруга совместно с мужем – заемщиком пользуется купленным на кредитные деньги холодильником?

А если предположить, что муж получил кредит на покупку вещи, предназначенной для исключительного пользования супругой (за что она безмерно счастлива и благодарна своему мужу)? Отсутствие формального согласия супруги на получение такого кредита – тоже повод не возвращать кредит?

Увы, как это ни абсурдно и несправедливо звучит, но именно так сформулирована норма – без учета фактического целевого использования кредита.

Выходит, что заемщик кредит взял, использовал его на совместные с супругой нужды, но взамен возвращать ничего не должен.

Нарушение принципа эквивалентности

Определенное законом последствие получения кредита без согласия супруга в виде списания задолженности по кредиту входит в противоречие c принципом эквивалентности в гражданском праве. В основе этого принципа лежит идея регламентации отношений субъектов гражданского права как взаимовыгодных и равноценных (3).

При эквиваленте достигается баланс, равновесие между сторонами, при котором, говоря словами Р. Иеринга, "каждая сторона получает свое, и никто не остается в проигрыше. Эквивалент есть осуществление идеи справедливости в области оборота" (4).

Разумеется, гражданское право допускает исключения из принципа эквивалентности, когда имеет место неэквивалентное распределение субъективных прав и обязанностей: 1) когда субъект по своей воле принимает на себя неэквивалентную обязанность; 2) когда речь идет о безвозмездных договорах и односторонних сделках (5). Примерами последних могут служить договор дарения, завещание.

Однако договор банковского займа под эти исключения не подпадает. Следовательно, принцип эквивалентности в правоотношениях банковского займа должен соблюдаться.

Таким образом, правило о прекращении права требования по возврату банковского займа вследствие отсутствия согласия супруга (супруги) на получение банковского займа не соответствует гражданско-правовому принципу эквивалентности.

Обязательство не из договора, а реституции

Так что же, неужели заемщик, получивший кредит без согласия супруга (супруги), вообще ничего не должен возвращать кредитору?

Представляется, что все-таки обольщаться таким заемщикам не стоит и долг придется возвращать (правда, в другом виде).

Дело в том, что рассматриваемое правило определяет последствия в отношении требования по договору банковского займа: кредитор не вправе требовать исполнения обязательств по нему, прекращает взыскание задолженности по такому банковскому займу и пр. Но при этом закон ничего не говорит о невозможности применения последствий двусторонней реституции к сделке банковского займа, если таковая будет признана недействительной.

То, что сделка банковского займа, заключенная в отсутствии согласия супруга (супруги), является оспоримой и может быть признана недействительной как несоответствующая требованиям законодательства по ч. 1 статьи 158 ГК РК, не вызывает сомнения.

А раз так, то в качестве последствия недействительности применима норма ч. 3 статьи 157-1 ГК РК о двусторонней реституции: стороны обязаны вернуть друг другу все полученное по сделке, признанной недействительной. В отношении договора банковского займа, признанного недействительным, это означает следующее: банк возвращает полученные суммы вознаграждения, комиссий и неустойки, а заемщик – сумму основного долга.

Заемщик, таким образом, имеет обязательство по возврату полученной суммы кредита, но не в силу договора банковского займа (он признан недействительным), а в качестве последствия признания договора недействительным, то есть в силу реституционного обязательства.

Подчеркнем, что перечисленные в п. 5 статьи 34 Закона "О банках и банковской деятельности в Республике Казахстан" последствия получения кредита без согласия касаются только исполнения обязательства по банковскому займу и не затрагивают последствий исполнения заемщиком реституционного обязательства. Другими словами, одно не исключает другого: заемщик не является обязанным по обязательству банковского займа, но является обязанным по реституционному обязательству.

На мой взгляд, предлагаемым подходом достигается соблюдение упомянутого выше принципа эквивалентности в гражданских отношениях и, как следствие, принципа справедливости.

Принцип эквивалентности работает не только в договорных отношениях, но и в случаях расторжения, недействительности сделок. В юридической литературе отмечается, что согласно этому принципу ни одна из сторон в результате прекращения правоотношения не должна получить неосновательного обогащения, то есть имущественной выгоды, не обусловленной равноценным встречным предоставлением (6).

Очевидно, что неприменение последствий реституционного обязательства к сделкам банковского займа, заключенным без согласия супруга (супруги), будет означать неосновательное обогащение заемщиком в нарушение принципов эквивалентности и справедливости.

Вопросы, вопросы …

В целом правило об обязательном согласии супругов на получение кредитов усложнило доступ населения к кредитованию и создало неудобства для добросовестных заемщиков, коих все же подавляющее большинство.

Кроме того, правило вызвало массу неясностей в ходе его применения.

Нормативный подзаконный акт требует получение согласия супруга (супруги) до получения кредита. Но если такое согласие будет получено после? Можно ли будет считать таковым выступление супругом (супругой) созаемщиком, гарантом или поручителем по этому кредиту?

По правилам регулятора согласие супругов не требуется в случае рефинансирования задолженности. Требуется ли согласие, если к рефинансируемой сумме заемщик получает дополнительную сумму кредита? Как должен исчисляться требующий согласия порог – от всей суммы рефинансирования с учетом дополнительной суммы займа или только от дополнительной суммы займа?

А если по какой-либо причине кредитором будет получена информация о семейном положении заемщика, не соответствующая действительности (предположим, в силу сбоя в информационной системе либо в силу того, сведения о зарегистрированном браке не были внесены в информационную систему – по давно заключенным бракам такое вполне может произойти)? Наверняка это обстоятельство не должно служить препятствием для взыскания задолженности по банковскому займу.

Как быть в ситуации, когда супруг (супруга) впоследствии отзовет свое согласие на получение кредита?

Почему под это правило подпадают буквально все категории физических лиц – заемщиков, независимо от целевого использования кредитов, хотя изначально инициатива декларировалась как мера защиты семейного бюджета от лудоманов (игроков в азартные игры)?

Эти и другие вопросы требуют разрешения в законодательстве. Возможно, некий справедливый подход в спорных ситуациях выработает судебная практика.

Но главное все же заключается в следующем: надо пересмотреть целесообразность наличия в нашем законодательстве этого правила. Оно противоречит принципам гражданского законодательства и лишь усиливает иждивенческие настроения в обществе.

________________________

(1) Егоров А.В. Распорядительные сделки: выйти из сумрака // Вестник гражданского права, №6, 2019. Том 19. С. 51.

(2) Аналогичный подход прослеживается и у Е. Нестеровой и Т. Киреевой (см.: Нестерова Е. В., Киреева Т. Т. Практические аспекты участия граждан в обязательствах из договоров банковского займа, гарантии и залога. – В сб. "Гражданское законодательство. Статьи. Комментарии, Практика". Вып. 57. – Алматы, 2019. С. 149).

(3) Романенко Н. С. Эквивалентность в российском гражданском праве. Автореф. диссерт. на соискание ученой степени к.ю.н. – Ростов-на-Дону, 2009. С. 22.

(4) Иеринг Р. Цель в праве. Первый том. Спб, 1881. С. 105.

(5) Груздев В. В. Гражданско-правовая эквивалентность: понятие и сущность. – Журнал российского права. 2018, № 8. С. 70.

(6) см.: Романец Ю. В. Гражданско-правовой принцип эквивалентности как выражение принципа справедливости // Законодательство. – 2012, № 6. С. 10-20.