90 - летний ветеран Ризуан Сиджанов не забыл как чечеточкой пройтись по улице

Воспоминания о Ризуане Масгутовиче Сиджанове.

«90 - летний старец, что 9 - годовалый ребенок», – гласит казахская поговорка. Особенно, если за плечами долгий, отнюдь не усыпанный розами путь – тяжкие предвоенные годы, восемь лет на этот раз не солдатской, а матросской лямки, не менее трудные годы работы на многих производственных участках, воспитание десятерых детей, и везде почет и уважение – и руководства, и аульчан.

Старец недавно перенес инсульт, и потому речь его не совсем внятна, то и дело повторяется: «Был я энергичный и даже немного хулиганистый…», что вызывает у привычных к аташке домочадцев улыбку: «что малое дитя». Однако подвижен, может строевым шагом промаршировать. В его-то годы…

1 января для всех начало Нового года, для Ризуана Масгутовича Сиджанова, нынешнего жителя села Сарытогай, впритык расположенного к селу Махамбет, – это очередной день рождения. На именины собираются многочисленные дети, внуки, под ногами путаются или пищат в колыбели правнуки, под крышей дома своего бывает шумно, радостно.

В далеком ауле Шагырлы тогдашнего Денгизского, ныне Курмангазинского района, родился мальчик Ризуан в семье среднего достатка. Родители переехали затем в Баксайский район, где до войны да и после существовал каракулеводческий совхоз. Окончив местную школу, с 16 лет Ризуан активно включается в трудовую жизнь: заведует библиотекой Баксайского райкома партии, на одной из ферм «Баксайского» совхоза стучит костяшками счетов – бухгалтер. И так вплоть до сентября 1942 года.

Русский освоил достаточно хорошо еще в школе. Очень пригодилось, когда призвали в армию.

Рослого, плечистого джигита отобрали в военно-морской флот, направили через всю страну на Дальний Восток. Краснознаменная Амурская флотилия не участвовала до самого 1945 года в боевых действиях, но была в постоянном напряжении – японская армия сосредоточилась на противоположном берегу, она была хорошо известна по баталиям 1936-1938 годов, когда отведала мощный кулак советского воинства. Реки Амур, Сунгари, Уссури тогда обагрились обоюдной кровью.

Боевая тревога. Ее сигнал прозвучал в конце августа 1945 года; Верховный главнокомандующий отдал приказ, во исполнение союзнического долга, на наступление.

"Все предыдущие три года мы в тысячные разы осваивали науку воевать и на суше, и на реках. Со всеми моряками-матросами находились в самых теплых отношениях. Это не в армии и флоте мирного образца служить, когда возможны некоторые неуставные отношения, понятия «дедовщина» тогда никто знать не знал. Война роднит, когда смерть совсем рядом, все становятся – и низшие чины, и командный состав – ближе некуда. И та дружба сохранилась на десятилетия. С тех дальних берегов привез наравне с полным набором орденов и медалей и грамоту от имени И.В. Сталина: «Приказом от 23 августа 1945 года №372 за отличные боевые действия в боях с японцами… объявляю Вам благодарность». Аксакал особо ее хранит: этот пожелтевший листок не чета нынешним, наградным грамотам и свидетельствам, девальвировавшимся от самого потока раздачи таких вот бумаг направо-налево. И имя Сталина тогда олицетворялось, известно из истории, чуть ли не с самим Божеством. И вообще… Сегодня 1 год службы, от которой «косят» самым непотребным образом, считается едва ли не ссылкой. А попробуй-ка ты, мил-дружок, восемь лет побыть в форме-тельняшке рядового, в данном случае – младшего сержанта, чине, да что там говорить!..

«Бескозырка», черная парадная форма, бляха - ремень, грудь вся в медалях – 1950 год. Таким было возвращение домой. Ох и радости тогда было в семье Сиджановых.

"О том как воевал, дедушка не любит рассказывать, говорит строго и четко: «Наш общий долг», – говорит сноха Жемис. – Зато все сарытогайцы до сих пор помнят, как он отчебучивал «Яблочко», и не только на тоях и юбилеях, но и на районно-областных торжествах, районного танцора и плясуна во всем Махамбете не найти.

Закон жизни суров – редеют ряды ветеранов. Еще в прошлом году их было с десяток, но годы берут свое… Назипа аже ушла лет восемь назад в мир иной. Печалится ата, да что поделать, лишь бы теперь дети не болели, мир был над головой. А его жизнь – образец им, детям, да и обществу в целом.

Греметь будут майским вечером салюты, вырядится Ризуан-батыр во все лучшее, чествовать будут его всем аулом и, кто знает, не отважится ли некогда бравый моряк еще раз чечеточкой пройтись по улице.

Кайрат Ракишев