Казахстанское антимонопольное законодательство более репрессивно по сравнению с российским

Zakon.kz

Ошибочное определение одной из целей антимонопольного закона приводит к тому, что закон о конкуренции подменяет собой закон о защите прав потребителей.

Так считает адвокат, старший партнер компании «Саят Жолши и Партнеры» Айдын Бикебаев.

В эти минуты в Алматы на IX Казахстанском форуме корпоративных юристов ведущие отечественные и международные эксперты обсуждают самые актуальные проблемы экономической и правовой защиты бизнеса, начиная от налоговых рисков, контроля, судебной практики и международных сделок до корпоративного управления, антимонопольного законодательства и нового Уголовного кодекса.

Напомним, антимонопольное законодательство было принято весной прошлого года и главная его цель это гармонизация антимонопольного законодательства стран, входящих в состав Таможенного союза, и обеспечение всех участников этого объединения одинаковыми конкурентными правами. Между тем в Казахстане, России и Беларуси продолжают существовать разные правила субсидирования и льгот для производителей. При этом в нашем законе «О конкуренции» были исключены статьи, определяющие понятие государственной помощи, а также регламентирующие порядок ее предоставления. Таким образом, эта сфера была выведена из-под контроля антимонопольного органа. И сегодня юристы пытаются выяснить, не лишает ли это отечественных бизнесменов равных конкурентных возможностей, и когда страны ТС смогут отрегулировать эти правила?

По мнению Айдына Бикебаева, казахстанское антимонопольное законодательство более репрессивно по сравнению с российским. Соответственно, казахстанский бизнес находится в неравных условиях с российским, но это не связано с отменой антимонопольного контроля над государственной помощью субъектам рынка, что было сделано законом нашим законом от 6 марта 2013 года, поскольку остается антимонопольное преследование антиконкурентных действий госорганов, констатирует юрист.

- При этом я не говорю, что этот закон приблизил наше законодательство к стандартам Таможенного и, тем более, Европейского Союза. На самом деле, закон от 6 марта не достиг своей цели. Вместо гармонизации антимонопольного законодательства произошло прямо противоположное - фактически закон существенно отдалил антимонопольное законодательство Казахстана от российского законодательства и мировых стандартов. Причем, сделано это было по множеству важных положений.

- Например?

- Во-первых, наш закон о конкуренции при определении доминирующего положения не учитывает качественные характеристики рынка, хотя в России и других странах мира это незыблемо. Именно поэтому наше антимонопольное законодательство вызывает справедливую критику, а порой и усмешку со стороны антимонопольщиков других стран, поскольку это противоречит базовым основам рыночной экономики и теории антимонопольного регулирования.

Во-вторых, Новым законом было установлено, что антиконкурентными признаются соглашения, которые ущемляют законные права потребителей. Данное положение противоречит основам экономической теории и антимонопольного права. Во всем мире запрещаются соглашения, направленные именно на ограничение конкуренции, поэтому они и называются антиконкуретными. На практике же это выливается в наказание за несуществующие сговоры, которые зачастую являются проконкурентными.

В-третьих, статья 196 УК РК предусматривает уголовную ответственность не только за совершение картельных сговоров, но и за некартельные соглашения, в том числе вертикальные, а также за злоупотребление доминирующим положением. Это чрезмерно вредит бизнесу и противоречит передовому мировому опыту. При этом не учитывается то, что вертикальные ограничения конкуренции, злоупотребления доминирующим положением, а также большинство горизонтальных ограничений конкуренции могут приносить больше пользы, чем вреда, и во многих случаях они могут быть оправданы с точки зрения выгоды для экономики и потребителей.

В-четвертых, пункт 1 статьи 10 нового закона о конкуренции должен был дать определение «картельному соглашению». Но в итоге в этой статье смешали в одну кучу картельные соглашения, иные горизонтальные соглашения и вертикальные соглашения. Для сравнения: в аналогичной статье российского закона о защите конкуренции четко определяется, что это именно и есть картельные соглашения. При этом четко предусматривается, что на данный вид соглашений не распространяется правило допустимости (правило разумного подхода) и устанавливается уголовная ответственность. А в нашем законе в статье 10, наоборот, указали, что картели могут допускаться, а безобидные вертикальные соглашения почему-то строго запрещаются.

В-пятых, разработчики закона предусмотрели правило разумного подхода в редакции, которая близка к той, что используется в Римском договоре ЕС, законе Российской Федерации о защите конкуренции и Модельном законе о конкуренции ЕЭП. Однако эту норму по непонятной причине не распространили на согласованные действия. Такое ощущение, что даже грамотно списать текст у «соседа по парте» мы не можем, поскольку делаем это механически и быстро, не вникая в суть проблематики.

В-шестых, согласно закону о конкуренции, ущемление законных прав потребителей – ключевой признак антиконкурентных соглашений (согласованных действий), злоупотреблений доминирующим положением и антиконкурентных действий госорганов. Это уникальный случай, можно сказать, нонсенс. Ошибочное определение в качестве одной из целей антимонопольного законодательства защиту прав потребителей приводит к тому, что закон о конкуренции подменяет собой закон о защите прав потребителей.

Далее, считает юрист, в определении недобросовестной конкуренции исключен ключевой признак, а именно недобросовестность действий, которая выражается в нарушении требований морали и нравственности, а также установлен закрытый перечень из 14-ти форм недобросовестной конкуренции. В мире все наоборот: считается, что форм недобросовестной конкуренции много и с развитием экономики их будет еще больше, поэтому никто не устанавливает закрытого перечня. При этом ученые насчитали известных на сегодня форм недобросовестной экономики более 400! А мы запрещаем только 14. Не поэтому ли у нас процветают недобросовестные правила ведения бизнеса?!

Кроме того, по мнению г-на Бикебаева, штрафы за совершение монополистической деятельности в передовой практике антимонопольного регулирования устанавливаются в процентах от оборота (выручки) правонарушителя.

Такое же положение заложено в российском законе о защите конкуренции и Модельном законе о конкуренции ЕЭП, - комментирует он. - Ранее наш КоАП позволял толковать его так, чтобы можно было применять оборотные штрафы в процентах. Однако законом от 6 марта 2013 года «оборотный» штраф в Казахстане отменен. И это сделано под лозунгом гармонизации!

Торгын Нурсеитова