Когда инфляция побеждена, но не на кухне: почему еда дорожает быстрее всего

За шесть лет, с конца 2019 по август 2025 года, продукты питания в Казахстане подорожали более чем вдвое. Совокупная продовольственная инфляция превысила 110%, при среднем мировом уровне около 60–70%, сообщает Zakon.kz.

Сравнение Европы и Казахстана

Согласно данным OECD (Организация экономического сотрудничества и развития) и издания Financial Times, во всех без исключения странах ОЭСР и Евросоюза продовольственная инфляция превысила общую инфляцию. Проще говоря, еда дорожала быстрее, чем все остальное – техника, одежда, услуги. Это глобальное явление, охватившее и богатые, и развивающиеся экономики.

Например, в Венгрии, Чехии и других странах Восточной Европы рост цен на продукты превысил 70%, тогда как базовая инфляция осталась в районе 40%. В Еврозоне, Германии и Италии – около 30–40%. А вот Китай и Швейцария выделяются как редкие исключения: там продовольственная инфляция почти совпала с общей благодаря стабильным валютам, устойчивым цепочкам поставок и контролю издержек, – такие данные приводит экономист Эльдар Шамсутдинов.

Казахстан же оказался среди стран с наибольшим разрывом между продовольственными и базовыми ценами. С 2019 по 2021 год инфляция на еду держалась в пределах 8–10% в год – примерно на уровне европейских показателей. Но в 2022 году цены подскочили почти на 25%, став рекордными за десятилетие. Даже после замедления в 2024 году, к середине 2025-го продовольственная инфляция вновь ускорилась до 11–12%.

Фото: Financial Times

Шок 2022–2023 годов 

Главный скачок пришелся на 2022–2023 годы, когда на фоне начала военных действий в Украине мировые рынки испытали мощный шок предложения. Резко выросли цены на зерно, подсолнечное масло и муку. Нарушились логистические цепочки через Россию и Черное море, и Казахстан, сильно зависящий от импорта продуктов и упаковочных материалов, получил мощный удар по всей цепочке – от фермеров до розницы.

Ослабление тенге только усугубило ситуацию. Импортеры закладывали валютные риски в цену, дорожал транспорт, а внутреннее производство не успевало компенсировать дефициты. В результате инфляция стала ощущаться повсеместно: от цен на мясо, хлеб и масло до молочной продукции и овощей.

А если бы не этот конфликт?

Эксперты сходятся во мнении, что без шока 2022–2023 годов Казахстан, скорее всего, удержался бы в пределах мирового тренда. При сохранении прежней динамики – 8–10% ежегодно – совокупный рост цен на еду к 2025 году составил бы около 65–70%, что сопоставимо (или даже ниже!) с показателями Восточной Европы.

Однако военный фактор вывел экономику из равновесия. Даже когда темпы инфляции в 2024 году снизились, базовый уровень цен остался высоким. Иными словами, рынок зафиксировал новые, более дорогие реалии. Вернуться к "докризисной" еде уже невозможно.

Что это значит для домохозяйств?

Доля продовольственных расходов в среднем бюджете казахстанских семей колеблется на уровне 50%. Это значит, что рост цен на еду чувствуется гораздо острее, чем подорожание других категорий товаров. Даже при снижении общей инфляции население продолжает ощущать рост цен – прежде всего на продуктах первой необходимости.

Государственные программы стабилизации и субсидирования лишь частично смягчают ситуацию. В условиях открытой экономики административные меры дают краткосрочный эффект, но не устраняют фундаментальные причины инфляции.

Как отмечает Financial Times, для многих стран мир уже победил "постковидную" инфляцию, но не на кухне. Казахстан – наглядный пример этого парадокса: макроэкономические показатели стабилизируются, но цены на еду продолжают оставаться зеркалом внутренней уязвимости.

Ранее мы рассказали о том, что снижение объема экспорта из Казахстана является прямым последствием конфликта в Украине и смены администрации в США. Главной угрозой для внешней торговли страны стали колебания спроса на сырье. Вторым по значимости фактором оказались валютные и инвестиционные риски.