Новости спорта 
Дети за колючей проволокой: история узницы концлагерей из Атырау
Фото: Zakon.kz/Динара Канбетова
Сегодня Екатерине Серафимовне Абсатыровой – 94. После перенесенного инсульта она прикована к постели и говорить почти не может. Но ее история жива в воспоминаниях, в документах, в словах дочери Лидии Магомедовой, которая хранит мамины рассказы, как реликвию.
Десятилетняя Катя попала в плен в 1941 году – сначала в концлагерь Юрокко на территории Финляндии, затем на полуостров Ханко, позже – под Хельсинки. За три года она прошла через голод, издевательства и страх, который не забывается даже спустя десятилетия.
Фото: из семейного архива
Согласно историческим данным, осенью 1941 года, вскоре после оккупации Петрозаводска, финские власти начали создавать на его территории лагеря для мирного населения. Первый открылся 24 октября. К весне следующего года за колючей проволокой оказалось почти 24 тысячи человек – треть от всех, кто оставался в зоне оккупации. В общей сложности через лагеря прошли около 50 тысяч человек. Тысячи из них погибли от голода, холода и болезней. Но за цифрами – судьбы. Живые люди, которых пытались стереть из истории.
Екатерина Абсатырова родилась в 1931 году в Рыбкинском районе Мордовской АССР, в деревне Первомай. В 1939-м большая крестьянская семья Ксенофонтовых переехала на Карело-Финский перешеек.
"Мама рассказывала: в то время началась война между Советским Союзом и Финляндией, она была недолгой. Оставшиеся в живых финны покинули свои дома и уехали, территория оказалась большой, и жилье пустовало. Тогда начали ездить вербовщики по округе и предлагать переезд – якобы для того, чтобы поднять колхоз. Видели, что народ неграмотный, и наговорили им, что в Финляндии все есть, что жизнь будет, как малина. А они тогда жили очень бедно, поэтому обещания звучали для них, как бальзам на душу. В семье уже было девять детей, и отец мамы даже не стал раздумывать. Так они переехали в пятикомнатный дом на Карельском перешейке. Дед устроился в колхоз, а у бабушки на руках был пятимесячный ребенок. Тогда деревня была почти пустая, потом семьи начали заселяться. Колхоз обосновался. Жизнь вроде как налаживалась. Но неладное они заподозрили, когда пошел слух, что над пастбищем пролетел самолет, а на нем не звезда, а крест изображен. К тому времени в селе появились незнакомцы, которые расспрашивали все в округе", – рассказывает дочь нашей героини Лидия.
Родители сразу поняли, что надо уезжать. Взяли с собой все самое необходимое и направились в райцентр. Когда семья с обозом следовала в поселок, им встретился красноармеец, который сообщил, что фашисты уже окружили их. Едва он это сказал – неприятель оказался тут как тут. Так маленькая Катя вместе с родителями и девятью братьями и сестрами оказалась в самом первом в своей жизни и самом страшном концлагере – Юрокко, в Финляндии.
Фото: из семейного архива
Заключенных размещали настолько скученно, что в комнате 15-20 кв. м находилось от 20 до 25 человек. В таких условиях быстро распространялись заразные болезни: дизентерия, сыпной тиф, цинга. Элементарной гигиены тоже. Массовая вшивость стала нормой. Заключенных заставляли выносить личные вещи, отнимали одеяла, часы, продукты. Люди спали на полу, без подстилок. Медицинская помощь не оказывалась.
"Мама часто вспоминала колючую проволоку, злых собак, издевательства надзирателей. Перед сном всех считали по головам. В 10 часов вечера – отбой. Однажды она немного задержалась у сестры на нарах в трехъярусной кровати и была сильно избита. Там за все наказывали. Особенно страдали дети из Советского Союза. Фашисты к ним относились особенно жестоко. Старших детей заставляли работать наравне со взрослыми. Кто не справлялся – того жестоко избивали. Но, несмотря на все это, моя сильная мама выжила", – поделилась Лидия.
Фото: из семейного архива
В памяти Екатерины Серафимовны остались образы лагерной жизни. Как собирали ягоды, а вечером проверяли рты: если язык синий – снова ожидало наказание. Как допрашивали девушек, пытавшихся бежать, а потом били их резиновыми плетками по животу и оставляли лежать на жаре.
В лагере была страшная баня, которую все боялись: люди там теряли сознание, но выйти раньше положенного времени было нельзя. Это была своеобразная "обработка от вшей". Лохмотья узников прожаривали в другом помещении, потом выкидывали на улицу – свою одежду найти было почти невозможно.
На завтрак – сладкий чай из сосновых иголок. В обед – баланда из нечищеной картошки с ржаной мукой. На ужин – хлеб из муки с дробленым стеклом.
Во второй концлагерь семья попала в 1943 году, когда была прорвана блокада Ленинграда. Фашисты начали отступать и забрали всех пленных. Лагерь находился недалеко от Хельсинки, на полуострове Ханко, в 50 км от Юрокко.
"Тут заключенных было еще больше, а бараков всего семь. Приходилось тесниться сильнее. Но пробыли там недолго, их отца отправили в другой лагерь – строить бараки. Там, в третьем лагере, уже было легче: не было колючей проволоки, говорила мама. В основном там были финны, а они над детьми не издевались – просто привлекали к посильному труду. Мама попала в одну финскую семью, где помогала по дому, и могла тайком подкармливать своих младших братьев и сестер", – рассказывает дочь бывшей узницы.
Три года, три месяца и три дня прошли в бараках. Пока, наконец, в 1944 году Красная армия не обменяла пленных. Лишенные свободы 6 июля 1941 года, они были освобождены 16 октября 1944 года. Семья вернулась в Карелию.
Фото: из семейного архива
Так прошли годы, Кате уже 18. Она поехала в Беломорск – помогать старшей сестре, у которой родилась двойня. Там она устроилась в столовую. Большеглазая, красивая, невысокого роста девушка сразу приглянулась танкисту Вагафу Абсатырову, участнику войны. По словам Лидии Магомедовой, он освобождал Белоруссию и Украину, потом участвовал в боях в Венгрии и Чехословакии.
Фото: из семейного архива
"Папа был родом из Денгизского района (ныне Курмангазинский). Вырос в ганюшкинском детдоме в селе Кудряшово. В его семье было четверо детей, после смерти отца мать не смогла прокормить их всех и отдала троих в детдом. Оставила у себя самого младшего. Папа был старшим – Вагаф, потом Гарифолла, Гафу и младший Шарифолла. Сейчас никого из них уже нет. Папа пошел на фронт в 18 лет. Он ей сказал: "Выбирай – свадьба или кольца". Она выбрала свадьбу. Они поженились в 1950 году. Жили в Сибири. Там родились Лидия (1951) и Анатолий (1958). Позже, после выхода отца в отставку в 1968 году, семья переехала в Гурьев (ныне Атырау. – Прим. ред.). В 1970 году родилась я", – улыбается Лидия.
Фото: из семейного архива
Так единственная узница концлагерей в Атырауской области оказалась здесь. Она до пенсии работала в дежурной бригаде депо на железной дороге.
Младшую Лиду назвали в память о старшей дочери Лидии, трагически погибшей в 18 лет в Новосибирске, когда она поехала туда поступать. Анатолий жил в Украине, но два года назад скончался в возрасте 65 лет от тяжелой болезни. Окончив летное училище, он всю жизнь проработал бортмехаником. Отец, Вагаф Абсатыров, ушел из жизни 26 апреля 2001 года.
Екатерина Абсатырова – пример стойкости и силы воли. Даже находясь в тяжелом состоянии, она находит в себе силы жить. А когда она смотрит на свою дочь, в ее взгляде читается любовь и глубокая благодарность.
Фото: Zakon.kz/Динара Канбетова
"Мама никогда не унывала, какой бы ситуация ни была, она всегда находила выход. Жизнь ее потрепала, но она не озлобилась. Ни с кем не конфликтовала, была жизнерадостной. До 90 лет хорошо пела, всегда с радостью делилась своими воспоминаниями, кто бы ни приходил. Если бы не болезнь…", – говорит дочь, поправляя матери платок на голове.
Ранее Zakon.kz рассказывал о ветеране Михаиле Петруковиче из Костаная, который в 14 лет стал лесным партизаном. В историях ветеранов сегодня звучит много слов о важности мира. Они за этот опыт заплатили своей молодостью. Многие на вопросы о том, как удалось выжить, говорят о счастливых поворотах судьбы.
3 января в большом интервью газете "Ana tili" глава государства Касым-Жомарт Токаев рассказал, что чествование 80-летия Победы займет видное место в государственной повестке 2025 года. В частности, президент анонсировал военный парад, который пройдет в Астане.
